И тут он ощутил, что Таррант как-то странно застыл, и посмотрел вниз. На реку перед ними. На три фигуры, что стояли по колено в бурлящей воде. По очертаниям они, в общем, напоминали людей, но, приглядевшись, Дэмьен понял, что ничего похожего нет. Золотистые глаза, обрамленные таким же по цвету мехом, смотрели с круглых лиц; уши с торчащими кисточками поворачивались, прислушиваясь к ветру, как у кошек. Он рассмотрел, что плечи и грудь этих существ покрывают густые космы, в которые вплетены металлические побрякушки и ракушки. В руках у них он различил оружие — копья с острыми наконечниками, нацеленные в сердца людей явно не случайно. Ненависть, горевшую в золотых глазах, нельзя было объяснить только настоящим моментом. Это была ненависть целого народа, что копилась годами. Ненависть иной расы к расе людей.

Что до Тарранта… Он пристально смотрел на острие копья, направленного ему в грудь, и лицо его было не то ошеломленным — неужели кто-то мог осмелиться угрожать ему? — не то угрюмым. «Нож, вонзившийся в сердце, так же губителен для посвященного, как и для любого другого», — сказал он однажды. Земное Фэа еще волновалось в завихрениях последствий толчка, и он не отважился бы Творить, даже чтобы спасти себя. Не веря себе, Дэмьен подумал, что Джеральд Таррант выглядит так, будто внезапно понял, что смертен. Осознал, что завоевания многих веков в один миг могут пойти прахом, и один удар копьем предаст его душу аду, от которого он так старался спастись.

Тут Охотник посмотрел на Дэмьена — и что-то, что было почти улыбкой, мелькнуло на его губах. Что-то, почти похожее на юмор, блеснуло в его глазах.

— Полагаю, — спокойно сказал он, — что мы обнаружили ракхов.

31

31

Демон Калеста принимал форму медленно, как кровь застывает на открытом воздухе. Вместе с ним просочился и запах реки и смешивался с затхлостью никогда не проветриваемых залов Цитадели, пока свежий речной ветер не задохнулся в пряной сладости излюбленного фимиама Хозяина Лема.

— Ты нашел их, — прошелестел шепот.

Демон поклонился.

— Рассказывай.

— Их четверо: женщина, посвященный, еще двое. Посвященный опаснее всех.

— Разумеется. — Слова отдавались голодным эхом. — И нужнее всех. Их цель?

— Убить тебя. И заодно твоих слуг. Любую голодную тварь, что будет глупа настолько, что встанет на их пути.

— Какое тщеславие.

— Это священник придумал. Он главный.

— А посвященный?

— Он терпит.

Сдавленный смешок.

— Ты позаботишься о них, хорошо? Они не доставят много хлопот. Ты прочитаешь в их сердцах, что тебе делать. Как обычно.

Демон поклонился.