– И что, ты хочешь сказать, что дэйлор – все дэйлор – погибнут?

Ему было нелегко говорить это, каждое слово застревало в горле.

Миральда промолчала. Только взгляд ее говорил красноречивее любых слов. И Шениор вдруг успокоился. Иной раз самое худшее известие действует отрезвляюще.

– Ты в самом деле чувствуешь в этом ливне магию? – уточнил он.

Миральда поднялась с дивана и подошла к нему.

– Все отравлено. Ты вдыхаешь отраву, но пока не ощущаешь последствий. Звучит не очень-то приятно, но это – правда.

– Сколько у нас осталось времени?

– Боюсь, что его больше нет.

Она взяла его руку в свою. Во рту вдруг стало горько, и он пошатнулся – но ведьма ловко подставила свое плечо.

– Видишь? Вот оно, начинается. И я не в силах бороться с этим сейчас. Мне нужно время, чтобы разобраться – а его-то у нас и не осталось. Если бы я знала точно, какие компоненты задействовали маги… Возможно тогда еще были бы шансы…

И Миральда опустила глаза. Шениор же с холодным любопытством, словно происходило все это и не с ним, рассматривал свое запястье и странные темные пятна, расплывающиеся под кожей.

– Говоришь, времени больше не осталось?

Он молча отошла к окну и уставилась на потоки воды, хлещущие по стеклам.

Шениор еще раз посмотрел на свои руки – и снова на Миральду. Им овладело странное спокойствие, словно он уже сделал последний шаг в пропасть, и теперь оставались считанные мгновения до воссоединения с предками.

– Мне так жаль, – прошептала ведьма, – жаль.

– А с тобой – все в порядке?

– Это не действует на людей, – прошептала она, не оборачиваясь, – мне ничего не угрожает.

– Я никогда не думал, что конец дэйлор будет именно таким, – пробормотал Шениор, наблюдая, как болезнь поднимается от запястий к локтям, – честно говоря, я вообще не задумывался о том, что когда-нибудь этот час наступит…

И вдруг… Слабый, едва заметный отголосок памяти… Ведь тогда, когда он второй раз отважился на Испытание Поющим озером, оно что-то шептало ему, и он что-то видел – но забыл! Вспышкой перед глазами пронеслись белоснежные гроты, сверкающие слезами алмазов, глубоко под водой…

Что-то шевельнулось рядом, чей-то далекий голос – и разум.