— Для них это уже Алькасар. Хороших слуг берегут. Плохих — режут, — пояснил маг.

— Предатели! — возмутился рыжеволосый Эстебан Гонгора — правая рука маршала Агриппы д'Обинье.

— Не спеши судить, рыцарь, — остановил его Альберти, — У тебя нет семьи за спиной, ты рискуешь только собой, и сраженный саблей не увидишь, как дочь и жену по-животному насилует твой убийца.

— Они поступили правильно, — неожиданно заступился за горожан Агриппа, — Сила султанцев не на стенах, а поле. Разобьем орду — алькасары сами оставят города.

— Знаете, почему меня отпустили, мой королева? — спросил Альберти.

Ангела выдержала, не отвела взгляда от его лица.

— Чтобы испугать?

— Нет, предложить вам сдаться. Дракон, устами Хамди, обещает оставить тебе — дочери падишаха — достойное содержание, уважение и свое покровительство. Беям твоим и сипахиям отставят прежние имения. Веру он тоже не тронет.

— Какое щедрое условие, — дернулся Мачадо, — Он хочет обмануть нас, грязный скотоложец, не выйдет!

— Султан выполнит все обещанное. Алькасары не лгут, да и насчет разврата их, путешественники часто сгущают краски, — вмешался Гийом.

— Ты их защищаешь! — набросился на него министр, нервы его за последние дни изрядно разладились.

— На «ты» я с вами, Рамон, не переходил. Наш спор бессмыслен, — маг встал с табуретки, — Агриппа — дайте мне сотню всадников — нужно поближе сойтись с алькасарами, обновить их и свою память.

— Гийом, сядь, — приказала Ангела, их глаза встретились, королева смягчила тон, — Ты же видишь, совет еще не закончен.

— Я видел Дракона, — эти слова Альберти заставили всех застыть с приоткрытыми ртами, — Его можно убить. Он небольшой, сильный, ловкий, плюется огнем — но также смертен, как и все мы. Я видел его желтую кровь. У нас есть маг, — он повернулся к Гийому, — Я слышал о тебе много и хорошего, и дурного. Ты убьешь его?

— Приложу все силы, — честно ответил чародей.

— Я верю в тебя, — надежда была в голубых глаза Альберти, что горели как маяки, посреди страшного лица-маски с едва зарубцевавшимися ранами, — Мой племянник Фред верил, и я буду.

* * *

Сотня легких всадников — кустилье, приданная Гийому, столкнулась с алькасарами, не успев отдалиться от лагеря и на пять лиг.

— Вон они, дьявольские отродья! — Луис де Кордова, настоявшим на своем участии, одним их первых заметил тюрбаны, мелькнувшие за пригорком, — Бей! — он пришпорил коня, не боясь встречных стрел и не заботясь, следует ли кто за ним.

Поэт забыл, что грудь его защищает, не привычный тяжелый панцирь, а кольчуга с зерцалом. Разведка требовала легкости и быстроты маневра.