Закончив — покрыв клинок с обеих сторон росписью широких знаков — Гийом положил меч на колени, покрутил. Свежая краска против должного, не пачкала кожаные штаны. Остался доволен результатом. Вздохнул, встал, подошел к первому султанцу. Взял бастард обоими руками.

Крик алькасара оборвался на середине, перешел в бульканье. Маг шагнул к следующему, не обращая внимания на агонию первого, конвульсии, кровь, хлещущую из разорванной глотки.

Убийца получает силу жертвы. Этот простой закон помнят все полудикие народы, такие как алькасары, что прилежно хранят память о победах своих, ставя зарубки на рукоятях сабель и кинжалов. Скайцы тоже упоминают в песнях о героях точное число сраженных им врагов. Они только не знают, что сила эта быстро оставляет убийцу. Вытекает, как вода из дырявого бурдюка. Иначе бы не погибали матерые хищники от рук зеленых юнцов.

Сила эта — важна лишь в бою, пока кипит кровь в жилах, и туман карминовый застилает глаза. Рубиться рыцарь, получив десяток ран, а не умирает, как Марк де Мена этой ночью. И большую цену платят враги за смерть его. Но вот закончилось сражение, и рыцарь умирает, сила убийцы — она лишь на убийство и идет.

Тяжело поднимался и падал бастард — меч, уже однажды проливший кровь Кербона, назвавшегося Драконом. Страшные знаки, нанесенные на него непросты, маг напряг память и вспомнил далекую молодость, пору теоретического увлечения некромантией.

Тело его — не надежный сборщик — впитывало лишь часть силы, хлещущей вместе с кровью жертв. Прочую, обычно уходящую в землю, забирал широкий клинок де Мена. Медленно краснел металл, будто бы втягивая кровь, как пиявка. Растекался кармин по сверкающей стали, забирая свет ее, обличая истинную суть, стирая лживое благородство.

Гвардейцы осеняли себя треугольниками, ругались и глотали вино и коньяк из пузатых фляжек. Маг медленно шел вперед по страшной живой цепочке. После пяти-шести жертв садился на землю — отдыхать, разминать руки, особенно кисти, тяжел был меч Марка.

Султанцы бились в путах, кричали что-то. Гийом не слушал — они для него все уже были мертвы. Он иногда кидал взгляд на небо, сплевывал и принимался за свое палаческое дело. Время поджимало.

Последний десяток он просто заколол, рука дрожала при рубке. Бастард, казавшийся оружием настоящего упыря-кровососа, не хотел покидать теплые, еще живые тела. Приходилось тащить его, упираясь в труп одной ногой.

Последний. Голова мага кружилась, из носа вот-вот могли хлынуть красные струйки.

— Гийом, вас ищут. Алькасары уже вывели войска, — подходя, Луис шумел железом доспеха.