Ангела — королева-воительница, мать солдат и народа — была к нему благосклонна. В редкие минуты свиданий, они теперь были личными, она была нежна и ласкова.

— Ги, мой благородный защитник, — шептала она, гладя его худое тело, целуя раненую руку, — Ты опять спас меня. Ты мой ангел-хранитель.

Ангела стала настоящей владычицей — лицо приобрело суровое величие, вызывающее невольное уважение. Красивый лоб часто портили морщины — она не на миг не забывала о делах государства. Только с Гийомом девушка становилась прежней, расслаблялась на время, забывала о проблемах, шутила и стоила их общие планы на будущее.

— Ты будешь жить во дворце, в соседних покоях, для приличия, но ночевать мы будем вместе, — Ангела игриво кусала его за губу, — Я хочу видеть тебя и любить каждый день. И никто не сможет помешать осуществлению моих — королевских желаний. Мы будем вместе, как мечтали когда-то. Ты будешь моим любимым фаворитом.

Гийом и здесь предпочитал молчать, иногда улыбаясь. Он колебался. Он никогда не мечтал быть чьим-то фаворитом. Даже Ангелы.

Внимание королевы отчасти компенсировало украденную победу. Уже не он — Гийом — боевой маг, сразил Дракона. Рамону Мачадо, грандам и официальной церкви была не выгодна такая версия. В нашествии алькасаров епископы усматривали руку дьявола — вечного врага Господа, созданного им самим для испытания людей. То, что Дракона — крылатого демона — сразил безбожный колдун, убивший перед этим сотню пленных, им совершенно не нравилось.

По прибытию в Куэнке на центральной площади этого большого торгового города была проведена торжественная служба в честь неизвестного рыцаря, сразившего чудовище. Лизоблюды пытались приписать эту роль Мачадо, но тот благородно открестился от нее. Церковники, впрочем, быстро выдумали достойный вариант — безымянный святой отец. Маг был в длинной одежде — похоже.

Гийом не стал возвращать себе славу, требовать правды и почестей. Ему не чем было гордиться. Он был палачом — здесь не было подвига. Необходимость, долг, работа. Ангела так же просила его молчать:

— Ги, милый, мы-то знаем правду. И это главное. Пойми, церкви тоже нужны подачки, мне нельзя сейчас с ней сориться.

— Хорошо, — отвечал маг.

Только Луис де Кордова — поседевший после четырех часового боя в окружении и без надежды — негодовал и возмущался.

— Гийом-дружище, это подло и мерзко! Я напишу поэму, я расскажу людям, как все было на самом деле. Твое имя запомнят на века! — он был полон радости и оптимизма, веры в жизнь и справедливость.

Ангела на троне, Гийом — рядом с ней. Что может быть лучше?