Потрескавшаяся каменная балка вела на другой берег канавы, полной черной воды. Коруна задумалась о том, почему мостик через окружавший капище ров сделали каменным, а не деревяным – ведь это бы обошлось намного дешевле.

Кертель ступила на каменный брус, словно это была лестница ее собственной избушки, а Коруна – с некоторой опаской. На балке отчетливо поблескивала наледь, не растаявшая за день вопреки судьбе. Но все же, через канаву удалось перебраться без потерь, и ведьмы оказались в капище.

– Это храм Третьего Лика, – сказала Кертель и махнула рукой в сторону низенького, занесенного снегом по самую крышу домика у северной стены капища.

Двери в черном проеме входа не было, но и снега внутрь не намело, и это удивило Коруну. В глубине храма что-то невнятно серебрилось, и девушке стало не по себе. Она перевела взгляд на серого, как сумерки, идола. Поясная статуя сидела в трехгранной гранитной стеле. Сторону, обращенную к Коруне, украшал барельеф в виде медведя. Изображение напоминало детский рисунок, и простота барельефа не вязалась с мощью огромной статуи. Человек с головой дракона держал в руках боевой топор.

В виде медведя традиционно изображали Волоса, покровителя охотников и скотоводов, а третьей ипостасью Волоса был Ящер, бог Смерти. Коруна слыхала, что где-то далеко на севере живут люди, поклоняющиеся Смерти больше, чем богам, несущим жизнь, но подобное не одобрялось волхвами и Кругом Волшебников Мандры. По этой причине капище и было спрятано на болоте. Люди построили храм для бога Смерти. Они даже приносили жертвы, которые нравились Ящеру – почти все пространство между идолом и странным, слишком большим жертвенником было завалено костями. Но заявлять во всеуслышание о таких предпочтениях среди божественного пантеона было опасно.

– Еще его называют храмом Отчаявшихся, – добавила старая ведьма. – Сюда приходят те, кому некуда больше идти и некого просить о помощи.

Кертель направилась к храму. Коруна обошла стелу и приблизилась к идолу, насколько смогла. Она испытывала одновременно и отвращение, и жгучее любопытство. В черных глазах статуи застыли седые снежинки. На шее висело ожерелье из черепов, связанных за косы. Точнее, за косички – тоненькие косички на висках, которые обычно носят сидхи. Одна из кос была пропущена через пустую глазницу. Надпись на алом граните гласила: «Защитник Нав..». Последняя руна была сколота, но имелась в виду, несомненно, Навь, мир мертвых, с завистливой ревностью наблюдаюший за миром живых. На лезвии секиры, которую бог сжимал в правой руке, темнело пятно расплывчатой формы, которую Коруна сначала приняла за ржавчину. Но, приглядевшись повнимательнее, девушка поняла, что на секире изображен совсем юный, еще не расставшийся со своей раковиной крабомар.