Молочная Лужа получила своё прозвание совсем недавно, едва ли полвека назад. Светлый маг Больцано тогда только поселился неподалёку от Вертебра и окрестные мужики не слишком привечали его. Что же это за маг, если даже корову, объевшуюся переступнем, вылечить не может? Чем занимается, какая от него польза может быть — непонятно. Больцано поселился на пустоши, принадлежащей деревеньке Чулакши. Там его и призвали к ответу: кто таков и зачем ты нам спонадобился?

Больцано на сход пришёл и терпеливо объяснил, что он не лекарь и не ведун, а боевой маг. Ежели бандитская шайка объявится или, того хуже, какая нечисть, то это к нему, а с грыжей — милости просим к лекарке.

Пропойца Сусол (народная память даже имя сохранила) на это ответил, что с бандитами они как-нибудь сами разберутся, а если Больцано и впрямь колдун, да ещё и светлый, то пусть в деревенском пруде вместо воды станет вино.

— Сопьётесь, — коротко ответил волшебник.

— Ну, тогда хоть молока! — выкрикнул Сусол, и бабы поддержали его дружным гомоном.

— Ну, как знаете, — усмехнулся Больцано и, развернувшись, ушёл.

Община даже приговора не успела вынести: можно магу жить на её земле или пусть убирается, пока цел. Мальчишки, удившие на пруду карасей, прибежали с известием, что в одно мгновение вода в пруду обратилась в молоко. Народ ринулся смотреть и обнаружил, что и впрямь пруд стал молочным, а караси и головастики, его населявшие, плавают кверху брюхом. Пить это молоко было нельзя, пруд не чистили лет, наверное, сто, так что дно было заилено свыше меры. Пару дней бабы вёдрами таскали грязное молоко скотине, а потом мёртвый пруд завонял на всю округу. Молоко даже не скисло, а сразу протухло, отравленное грязью и сдохшей рыбой.

Пошли на поклон к волшебнику, в чьих способностях никто больше не сомневался, но Больцано отменять колдовство отказался.

— Впредь будет наука, думайте, чего просите.

Пришлось чистить пруд самим, выгребать комья творога, перемешанного с грязью, закапывать на выработанном глинище, словно палую скотину. А то от тухлых миазмов и мор мог бы приключиться. Пруд вычистили, рыба в него вернулась, и жизнь потекла прежним порядком, хотя за округой намертво закрепилось данное насмешливыми соседями имя: Молочная Лужа. Теперь уже и сами себя так звали: «Мы, лужанские, молока не пьём!»

Примерно через полгода Больцано показал себя в настоящем деле.

Город Вертебр стоит в верховьях реки Араны, там, где она сбегает с гор и, приняв разом несколько притоков, становится судоходной. Торговые караваны, преодолев горные проходы Сельера, непременно останавливаются здесь и перегружают товары на барки. Тут же и торговля идёт, оптовая, не по мелочам. Понятно, что и южные, и западные соседи поглядывали на городок алчным взором и не раз пытались его захватить. Для охраны границ император держал в Вертебре сильный гарнизон, хотя даже эта предусмотрительная мера не могла спасти окрестности от постоянных набегов.