— Ах, Наденька, как жаль, что вас не было с нами, — сказал доктор. — Там развернулись такие, понимаете ли, события — вполне в вашем вкусе!

Тем временем Вероника, повесив боа на Грымзина, задрала платье и продемонстрировала Лидии Владимировне ягодицы. Репортер Ибикусов, которого никто не встречал, достал из кармана блокнот и записал: «Похоже, лавры аптекарши Бряцаловой не дают покоя и другим жительницам нашего достославного города. Сегодня свой круп продемонстрировала Вероника Николаевна Курская. Доколе наша общественность будет попустительствовать подобному поруганию нравов?».

Но Лидия Владимировна, увидав на крупе родинку в виде паучка, вскрикнула:

— Доченька моя, это ты! Ты! O боже, это она, моя ненаглядная Вероника! — И со слезами радости она упала на грудь новообретенной дочери. Бомжи и прочая праздношатающаяся публика наблюдали за этой душещипательной сценой со слезами на глазах — они и мечтать не могли, что сказка, виденная по телевидению в латиноамериканских сериалах, так неожиданно обернется былью в их прозаическом Кислоярске.

— Мамочка, наконец-то мы вместе! — прошептала Вероника и, покачнувшись, упала матери на грудь. Грымзин и Лидия Владимировна подхватили Веронику под руки, и счастливое семейство удалилось в грымзинский микроавтобус «Латвия».

* * *

Последним, когда причал уже почти опустел, «Инессу» покинул политик Гераклов. Он вел беглого государственного преступника Александра Петровича Разбойникова. На пристани их встречали два милиционера с тележкой.

— Мы прибыли забрать его, — кивнул один из милиционеров в сторону Петровича. A другой добавил:

— Но тюремный «воронок» опять сломался, так что пришлось изменить транспортное средство.

— Я вам не доверяю! — громогласно заявил Константин Филиппович. — Вы его один раз уже упустили. Я сам доставлю его по назначению!

— Да здррравствует демокррратия! — крикнул Гриша, сидевший на плече у Гераклова. Петрович угрюмо глянул на ворона, но ничего не сказал.

— Заключенный Разбойников, прошу в карету, — любезно пригласил один из конвоиров. Александр Петрович молча повиновался. Гераклов взялся за оглобли и покатил тележку. Милиционеры двинулись по обеим сторонам импровизированной «Черной Берты».

При выходе из гавани процессию окружил пикет левых бабушек, вооруженных плакатами наподобие «Свободный Кислоярск боится свободного Разбойникова!». Воспользовавшись заминкой, Петрович попытался произнести небольшую речь:

— Не надо оваций, товарищи! Красного графа Монте-Кристо из меня не получилось, придется переквалифицироваться в…