Паддок, нет, Павек, был бы совершенной жертвой, но Павек сбежал. Какзим предлагает три другие жертвы, вместо одной — сначала Руари, потом Звайн, и наконец сама Матра — и все три будут принесены, когда обе луны будут светить вместе. Их кровь напитает корни Черного Дерева, а все мелкие ошибки Какзима будут прощены и забыты. И Черное Дерево примет его как законного наследника знания халфлингов.

Она привязала веревку рядом с другими, уже привязанными к основанию огромного ствола Черного Дерева, потом взглянула на Звайна. Его очередь придет, когда налагающиеся друг на друга луны встанут над вершинами древьев. Ее собственная очередь настанет в полночь, когда Рал будет прямо в центре диска Гутея. Она сама подойдет к камню, сделанная халфлингами и ими же уничтоженная.

Сделанная халфлингами?

Матра выбросила из себя чужие мысли, вновь собрала свои, сломала стену и отбила Невидимый кулак. Сделанная халфлингами — голоса во тьме в начале ее воспоминаний были голосами халфлингов. Создатели, которые сделали ошибку и выбросили ее из их жизни только с красными бусинами и маской, эти создатели были халфлингами. И теперь еще один халфлинг, тот самый, который убил Отца и Мику, хочет выбросить ее из ее собственных мыслей и…

Она вспомнила, что сделала, пока Какзим контролировал ее сознание, и эти воспоминания обожгли ее совесть. Она подняла голову, надеясь, что эти картинки ей приснились, но заранее зная, что это не так. Да, Руари висел, висел над ее головой. Это кровь Руари сочилась на темный мох, и именно она повесила его.

Матра не умела плакать, но могла кричать. Закричав, она повернула голову к Какзиму, и бросила на него самый ядовитый и безумный взгляд, который он только видел в этом мире. Внутри нее созрел гром, как будто вся киноварь, которую она сжевала в темноте, была готова взорваться. Последняя вещь, которую она увидела прежде, чем полупрозрачные мембраны скользнули на ее глаза, был Какзим, бегущий к ней, с вытянутой рукой и металлическим ножом в этой руке.

Он мог преуспеть, ее бы не стало, но теперь было слишком поздно. Матра раскинула свои руки так, как если бы собиралась обнять любовника, и выбросила из себя все, что халфлинги дали ей, уверенная, что ее гром убъет.

* * *

Павек нес на себе их проводника почти прямо с самого начала их броска через лес. Он верил, что «слишком поздно» для ног халфлинга может оказаться «как раз вовремя» для длинных человеческих ног, если они будут мчаться через лес как обезумевший от жажды мекилот, который не уклоняется ни влево ни вправо, и никогда не замедляет ход. Малыш на широких плечах Павека добавил себе еще немного царапин, не всегда удачно уклоняясь от ветвей в лабиринте лесных дорожек, где едва хватало места для солидного роста Павека, но Керк не жаловался, просто схватившись руками за волосы Павека и выкрикивая «направо» или «налево» в подходящее время.