Потом увидел прямо перед собой – за железной сеткой – белые брезентовые туфли. Белые носки. Белые ноги, мускулистые, с круглыми крепкими коленками. Подол коротенькой теннисной юбочки…

Перехватило дыхание. Кирилл ухватился за железную сетку – как узник или как зверь в зоопарке.

– Вы что-то хотели спросить? – весело поинтересовалась девушка. Тяжелая грудь колыхнулась под белым сатином тенниски.

– Да, – сказал Кирилл обреченно. – Как вас зовут?

* * *

Босоножки безнадежно порвались. На старых туфлях лопнула подошва. Даже кеды просили каши. Вся, буквально вся обувь Кирилла – кроме черных туфель, естественно, – в один день пришла в негодность по разным естественным, хотя и обидным причинам.

…За витриной обувного магазина толпился хвост многообещающей очереди. Кирилл вошел и встал, и не ошибся: давали летние мужские югославские туфли. Он еще успел сбегать домой за деньгами.

На другой день обновка приказала долго жить: обнаружился брак. Мама ходила в магазин, возмущалась, деньги ей вернули, но менять неудачную покупку было уже не на что.

Черные туфли смирно стояли на опустевшей обувной полочке. Как будто они тут ни при чем.

* * *

– Кирюша, – сказала мама. – Ну хоть мне ты можешь объяснить, что случилось? Петровы жалуются, что им слишком часто стали звонить. Они не могут по сто раз в день звать тебя к телефону…

– Я люблю Иру.

– Ну и прекрасно! Тебе двадцать шестой год. Давно пора…

– Я люблю Алису.

– Какую Алису? Глупости! Откуда она взялась?

– Она создана для меня. Она понимает меня с полуслова. Я люблю ее. Она…

– Ну так выбери, кого ты любишь!

– Викторию.

– Кого?!

– Виту, мама. Она студентка института физкультуры…