Люди, подобные дону Бельконе, не заслуживали права называться людьми. И полицейский Джерри, уважавший закон (пусть и не благоговевший перед ним), ушел в тень. А наружу вырвался Страж Яр, принципы морали которого были несколько отличны от принятых в этом мире. В частности, Страж в определенной ситуации бывает и обвинителем, и судьей, и защитником, и палачом. И сейчас он обвинил Семью Бельконе в преступлениях против общества, счел смягчающие обстоятельства несущественными, вынес приговор и намеревался привести его в исполнение немедленно.

Поэтому не могло и речи идти о состоянии аффекта. Напротив, он действовал хладнокровно, вдумчиво и расчетливо.

Только очень быстро.

Первую линию обороны – охранников у ворот – он прошел легко и эффективно, попутно сменив опустевший пистолет на короткий «ингрэм». Дальнейший его путь был наполнен короткими прицельными очередями, звоном падающих гильз, свистом пуль и хрипом умирающих. На седьмой минуте боя он получил первую рану – хваленое чувство опасности, основанное на принципах футурпрогноза, присущее в той или иной мере практически всем Стражам, не справилось с обилием летящих пуль, не подсказало телу нужного движения… или же, наоборот, подсказало – то, благодаря которому повреждения оказались минимальными.

Потом еще одна пуля врезалась в предплечье, заставив Вирма выпустить автомат… Теперь он чувствовал Ольгу совсем недалеко. И еще он вдруг понял, что ей угрожает опасность – чей-то разум был совсем неподалеку, и этот разум нес в себе угрозу. Яр рванулся вперед, принимая еще одну пулю – на этот раз в бедро, но сейчас такие мелочи уже не могли его остановить. Рука взметнулась вперед, ослепительно яркая искорка ударила в стену… грохот взрыва, стену и тех, кто стоял за ней с автоматами в руках, разнесло в клочья, одновременно рухнуло несколько метров перекрытия. Воздух заполнился обжигающе горячим дымом и пылью… Еще одна боевая звезда – здание дрогнуло, рухнула еще одна стена, потолок просел. Голову пронзил болевой спазм, ощутимый даже на фоне саднящих пулевых ран. Яр дал короткую очередь, буквально перерезавшую пополам выскочившего из-за угла боевика – тот вряд ли способен был думать о чем-то, в глазах плескался ужас, а автомат болтался где-то в районе задницы… Оружие сухо щелкнуло – в очередной раз кончились патроны.

Еще одна дверь.

В прыжке он выбил створку… и замер. Посреди огромного, роскошного кабинета, в кресле сидела Оленька. Сидела, тщательно обмотанная веревкой, не в силах пошевелиться. И не в силах что-либо сказать – ее рот был заклеен широкой полосой скотча. Рядом стоял господин Рино Дилэни, его пухленькие, больше приспособленные для дорогой ручки с золотым пером пальцы сжимали пистолет, ствол которого был направлен женщине в голову. Кроме Дилэни, в зале было еще человек шесть-семь, все при оружии – и все стволы смотрели в сторону Вирма.