— Он убил его, — проговорила я, обращаясь ни к кому и ко всем сразу.

— Разве он не сказал «завтра»? — тихо спросил Барейль из-за моей спины.

— Нет, не Герика — пока нет, — а Вен'Дара. Он умышленно унизил Мен'Тора перед всем Авонаром. Не считает же он, что Мен'Тор смирится с этим. Жизнь Вен'Дара в страшной опасности.

— Если так, то принц, без сомнения, будет бдителен.

«Без сомнения…» Конечно. Разозлить Мен'Тора, чтобы он совершил промах. Устранить угрозу, поймав его на несомненном предательстве. И провозгласить преемником Вен'Дара, чтобы, когда Герик умрет…

Как раскат грома следует за вспышкой молнии, так и я наконец увидела истину. Я не знала замысла Кейрона, но поняла, каким должен стать его итог. Он тоже собрался умереть — и не только той частью, которая была моим мужем.

В эти последние часы он решил, что не позволит Д'Нателю уничтожить Авонар.

— Сударыня, я должен… Вам нехорошо? Вы плохо выглядите.

Не проронив ни слова, я отмахнулась от руки Барейля. Мне было очень нехорошо.

— Я должен идти к принцу, сударыня, как мне и приказано. Хотите ли вы что-нибудь передать ему?

Да, я хотела передать слишком многое — даже для дульсе, способного вместить в себя знания сотен библиотек. Что я могла сказать?

— Просто передайте ему… я понимаю последствия его выбора.

И наконец я поняла, почему так важно было, чтобы я затаилась. Я была уликой против Мен'Тора. Если он заметит ловушку или решит выждать благоприятного времени, Кейрону потребуется свидетельство, чтобы в любом случае обвинить его. Он хотел дать Вен'Дару свободу учить и направлять народ Авонара без опасений, что Мен'Тор ему помешает. А я оставила в Доме Наставников Роксану, знающую о моем существовании и местонахождении.

«Дура, почему ты раньше не подумала?»

И во всем этом новообретенном понимании я не обнаружила никакой надежды для Герика. Тогда, в Калле Рейн, Кейрон обнаружил что-то, что лишь ускорило выполнение его запутанного замысла, и я не видела ни такого его поворота, ни намека в его словах, который сохранил бы Герику жизнь. Я смутно задумалась о том, чтобы снова спуститься в его темницу, но у камеры не было видимого запора, а у меня — ни капли колдовской силы. Я дошла до пределов своих способностей и понимания.

Так что я не сделала ничего. Пока взбудораженные толпы разбредались по общественным заведениям и домам, я сидела у окна, все еще представляя себе, как Кейрон стоит на опустевшем балконе и ветер ласкает его длинные волосы, словно рука любимой. Нежная Айме принесла мне шаль и чашку чая, надеясь унять мою дрожь, но, хотя ночи позднего лета и в самом деле уже стали прохладными, платок из гусиного пуха не смог меня согреть. Так что девушка отвела меня в озаренную свечами спальню, сняла мою обувь и накрыла мягкими одеялами, которые некогда выбрала именно для меня.