Находившиеся поблизости солдаты засмеялись, посмотрев на него.

Собака угрожающе рычала, и Реган отступил на несколько шагов.

Это было самое худшее, что он мог сделать. Отступив, он показал собаке свой страх, и она, припав к земле, при готовилась к прыжку.

«У всех из нас есть свои маленькие недостатки», — сказала Элисс.

— Сейчас не время обсуждать их, — сказал он вслух и непроизвольно отступил ещё на несколько шагов.

«Один из моих девизов — помогать людям, которых я считаю своими друзьями. Я не могу это делать всё время, потому что мне трудно находиться в нескольких местах сразу, но я стараюсь, как сейчас, например».

Собака прыгнула.

Реган отвернулся, пытаясь загородить лицо и горло.

Внезапно всё вокруг затормозилось в своём движении. Собака медленно летела к нему по воздуху, и у неё на загривке медленно колыхалась шерсть. Реган посмотрел на один из костров и увидел, как языки его пламени медленно меняли очертания. Как будто это было не пламя, а сотни картинок с изображением пламени, нарисованных неким искусным художником. Языки пламени не мелькали, как обычно, а обрели каждый свою форму, и Регану показалось, что, если он дотронется до одного из них, то обрежется об острую грань.

«Я же сказала, что помогу тебе».

Реган сообразил, что может не обращать внимания на собаку. Он отошёл с того места, где она должна была приземлиться, ощущая, что воздух, обдувавший при этом его лицо, стал значительно теплее.

Некоторые из солдат стали поворачивать головы в его сторону. Движение было столь же медленным, как движение языков пламени: неестественные рывки из одного положения в другое. Реган пытался не смотреть на них: зрелище было крайне неприятным — казалось, что их головы медленно отвинчиваются от плеч.

Реган отошёл ещё дальше, удивляясь, как долго Эли контролирует ситуацию.

Вокруг было гробовое молчание. Он не слышал ничего, даже шелеста травы под ногами. Тем не менее, раздражаясь своей иррациональностью, он обратил внимание на то, что старается передвигаться как можно тише. Он на цыпочках переступил через солдата, лежащего на земле, уходя всё дальше и дальше от того места, где в воздухе всё ещё висела собака.

— Спасибо, — прошептал он.

«Это только часть того, что я могла сделать. Теперь, боюсь, мне придётся сделать нечто более гадкое».

Барра’ап Ртениадоли Ми’гли’минтер Реган остановился как вкопанный.

«Да не с тобой, глупый. С собакой».

Ещё совсем недавно собака казалась Регану самым мерзким на свете зверем. Теперь же ему хотелось спасти её от жестокой участи.

— Оставь собаку в покое, — сказал он.