И наставник Лю, сложив оружие на землю, послушно отправился помогать даосу.
Говорят, в конце жизни главный воинский наставник все-таки сумел решить заданный Маленьким Архатом «гун-ань», и с тех пор до самого последнего часа с лица мастера Лю не сходила блаженная улыбка.
Так и ушел в Нирвану, радуясь.
Эпилог
Эпилог
Человеческие души равной мерою не мерьте…
Шота Руставели
В первый год правления государя Чэн Хуа под девизом Эра Завершенного Преобразования, спустя ровно сорок лет после описываемых событий, судья Бао без страха поймет, что срок его земной жизни подошел к концу.
И то сказать – зажился, пора и честь знать…
В последнее время выездного следователя (впрочем, давно уже вышедшего в отставку) допекали невыносимые боли в груди, старые ноги отказывались носить безобразно растолстевшее тело, и родственникам приходилось заказывать паланкин, когда судью Бао приглашали в управу для консультаций. Такое случалось все реже и реже, судья втайне был даже рад этому и часто просил поставить выносную кровать на веранду, где лежал целыми днями, любуясь стоящим посреди двора алтарем с фигурками восьми небожителей.
Первый Сын Вэнь – давным-давно уже чиновник четвертого ранга Бао Вэнь, занимавший должность провинциального администратора-сюаньилана – отлично знал: в такие часы отца лучше не беспокоить! И отсылал шумную гурьбу внуков, внучек и внучатых племянников играть где-нибудь в другом месте.
Именно Вэнь и обнаружит пасмурным осенним вечером, еле слышно взойдя на веранду, что отец уже покинул мир Желтой пыли, успев окоченеть; а на губах судьи Бао, теперь уже покойного судьи Бао, играет легкая улыбка.
И плач со стенаниями поселятся в доме.
Церемонию погребения Бао Драконовой Печати запомнит весь Нинго. Будет сожжено великое множество жертвенных денег, роздано без числа связок медяков, в управе объявят трехдневный траур, сам начальник уезда почтит своим присутствием поминальный ужин, кипарисовая дщица с перечнем заслуг и титулов достойного сянъигуна воспарит над надгробием в Зале Предков, где еще с утра внесут изменения в центральную надпись.
«Усыпальница предков чиновника четвертого ранга Бао Вэня» – вот что напишут там.
А когда весь Нинго уже будет мирно спать, на семейном кладбище, прямо на белом кирпиче стены Залы Предков, проявится рисунок: ханчжоусские ивы, обильно цветущие не по сезону, ряд внешних укреплений неподалеку от горбатых деревьев, ущербная луна над вершинами Суншаня…
Прямо из рисунка неторопливо выйдут четверо: три буддийских хэшана в одинаковых шафрановых кашьях и один даос в драном халате.