— По-моему, нам сейчас в самый раз немножко перекусить, — сказала Грай. — Меле, ты ведь поможешь мне, да? Тогда идем со мной. Мы скоро вернемся. — И Меле довольно легко позволила ей увести себя, но от Каспро упорно отворачивалась.

Я стал извиняться за ее поведение, но он возразил мне:

— А ты подумай, разве может малышка сейчас вести себя иначе? — Я задумался, вспоминая наше путешествие, и понял, что, пожалуй, единственным незнакомым мужчиной, с которым Меле сразу же охотно заговорила, был тот карлик, хозяин гостиницы, который, возможно, показался ей похожим на странного ребенка; ну, и еще, пожалуй, тот пастух, но и он тоже далеко не сразу завоевал ее доверие. Да, Меле явно сторонилась мужчин, стоило вспомнить хотя бы тех матросов на барке. Видимо, теперь она их просто боялась. А я этого просто не заметил. И у меня сжалось сердце, когда я вспомнил, какую жизнь она вела до моего появления в сожженном Сердце Леса.

— А ты, наверное, родом с Болот? — спросила у меня Мемер. Я вздрогнул. У всех этих людей были удивительно красивые голоса; ее, например, звучал, точно бегущая вода.

— Да, я там родился, — с трудом вымолвил я, но больше ничего прибавить не смог, и вместо меня заговорил Каспро:

— А потом, когда он еще совсем малышом был, их вместе с сестрой похитили охотники за рабами и увезли в Этру. Там ты и вырос, верно, Гэвир? Похоже, тебя в том доме неплохо учили. Зачем же твои хозяева хотели дать тебе образование? И кто был твоим учителем?

— Один раб. Его звали Эверра.

— А какие книги были в твоем распоряжении? Не думаю, что города-государства — это обитель знаний, хотя в Пагади, безусловно, есть несколько настоящих ученых и поэтов. Впрочем, и там больше думают об армии, чем об ученых.

— Все книги, которые имелись у Эверры в библиотеке, были старые, — сказал я. — Современных авторов он нам читать не позволял — то есть тех, кого он считал современными…

— Вроде меня, например, — быстро вставил Каспро со своей мимолетной широкой улыбкой. — Понимаю, понимаю. В общем, вы изучали Нему, всевозможные эпические поэмы и летописи, «Этику» Трудека… Меня в Деррис-Уотер примерно тем же заставляли заниматься. В общем, ясно: тебя учили для того, чтобы впоследствии ты смог учить детей этого Дома. Ну что ж, это уже неплохо. Хотя воспринимать учителя своих детей как раба…

— Там к домашним рабам совсем не так уж плохо относились, — возразил я. — Пока… — И я умолк.

— Разве можно быть довольным своим положением раба? — удивилась Мемер.

— Можно, если твои хозяева — люди не жестокие и если ты ничего иного никогда не знал, — твердо сказал я. — Если все вокруг уверены, что таков порядок вещей, таким он был всегда, ибо его завещали нам Предки, и таким должен навсегда и остаться, тогда тебе и неоткуда узнать, что тут… что-то не так, что-то неправильно.