2228 год от В. И. 17-й день месяца Лебедя.

Старая Таянская дорога.

— Послушай меня, Илана, — Рене взял принцессу за руку, — мы сейчас спустимся с холма, и ты скажешь, что ошиблась, что все тебе почудилось… Я понимаю, что ты привыкла отвечать за свои слова, — герцог неправильно истолковал робкий жест Ланки, готовой признаться, что она НИЧЕГО не видела, — но нам нельзя сейчас пугать людей. В Таяне обсудим все со Стефаном и с Гардани. Скоро вернется и Роман, он наверняка знает о Всадниках больше нас. А теперь молчи. — Принцесса и так потрясенно молчала, и Рене добавил уже мягче: — Не думай, что это чья-то смерть. Нас предупредили об опасности, а кто предупрежден — тот вооружен. Надо думать, а не плакать. Ну, ты ведь у нас умница….

На этот традиционный мужской аргумент Илана также ответила традиционно — она улыбнулась. Если бы кто-то еще два месяца назад сказал Ланке, что она будет счастлива ехать на одной лошади с другим человеком, она бы рассмеялась недоумку в лицо. Но сейчас ей хотелось растянуть эти мгновения на день, на год, на столетие.

Единственное, чего не понимала принцесса, — это слов Рене о Всадниках. Она ничего не видела, но думать, что герцог ее разыгрывает, было невыносимо. Кроме того, и лицо Рене, и его голос убеждали, что он воспринял слова Иланы более чем серьезно. Она была готова поверить, что он-то как раз и ВИДЕЛ лицо Всадника, а это значит, что он… обречен?!

— Я ненавижу себя за то, что втянула тебя в это, — до ожидавших их на дороге придворных и телохранителей оставалось всего ничего, и Илана говорила тихо, почти шептала: — Никогда себе этого не прощу!

— О чем ты? — искренне удивился ее неподражаемый спутник. — Если верить легенде, то не увидеть Всадника тот, кому это предназначено, не может. Ну, произошла бы это не сейчас, а через ору или две. Вот и все. И… неужели он показался тебе таким уж страшным?

— Я… Я не успела рассмотреть…

— Конечно же, не успела, — рассмеялся Рене, привычно откидывая со лба белую прядь, — ты его увидела, ты знала, что это страшно, и испугалась. А надо было не бояться, а посмотреть повнимательнее. Знаешь, Ланка, я давно убедился, что избежать страха, убегая от него, нельзя. Надо идти навстречу. Не безоружным, конечно, но навстречу. И тогда в восьми случаях из дюжины поймешь, что бояться нечего, а еще в трех справишься с бедой. Разумеется, если встанешь к ней лицом к лицу, а не позволишь ударить себя в спину…

— Но есть еще и последний случай, — прошептала Ланка.

— Верно, есть. Но от смерти лекарства еще не придумали. И до самого смертного мгновения нам не дано знать, действительно ли оно смертное. Наше дело драться до конца, что будет потом, решать другим.