— А вы счастливчик, монсеньор, — сказал я и, круто развернувшись, сшиб его с коня в тот самый миг, когда он выхватил нож, который я просто не успел у него отобрать. Через миг мы застыли друг против друга: он на земле, на спине, приподнявшись на локтях и держа нож лезвием вверх, я — в седле, на нервно гарцующем коне, прижимая к плечу арбалет.

— Метнуть не успеете, — сказал я. — А я не для того сто раз рисковал своей шкурой в этом гребаном форте, чтобы вы мне ее теперь продырявили.

— Ты мог бы уступить коня своему монсеньору, — невинно сказал Шерваль, снова сдувая упавшую на глаза прядь. Если бы не его улыбка, он казался бы чудным романтичным юношей, которого только что застукали на лужайке в объятиях подружки, да подружка успела сбежать.

— Монсеньор обойдется.

— Я ранен.

— Да идите вы, — искренне пожелал я, и он засмеялся, не пытаясь подняться.

— Всё-таки придется идти, раз ты коня забираешь. Ладно. Эван Нортон. — Он перекатился на бок, и мой палец на спусковом крючке дрогнул, но Шерваль лишь вонзил нож в сухую землю и сел, уперев ладони в колени. — От тебя очень странно пахнет, ты это знаешь?

Я сцепил зубы с такой силой, что заныла челюсть. Первое, что я сделаю, когда уберусь отсюда подальше, — это вымоюсь. Три раза.

— Если поторопитесь, они вас не поймают. Полесье тут уже вроде бы недалеко.

— Да, всего-то еще миль пять осталось, — сказал Шерваль и снова сдул прядь. — Приятно было познакомиться. Думаю, спрашивать, зачем ты это сделал, бесполезно?

Я тронул бока коня пятками, развернувшись в седле и всё еще не отпуская арбалет. Шерваль следил за мной, сидя на земле и улыбаясь растрескавшимися грязными губами.

— Нортон, — крикнул он, когда нас разделяло уже ярдов тридцать, — я не забуду!

Мне почему-то совсем не понравилось то, как он это прокричал.

Выругавшись, я опустил арбалет, развернулся и пустил коня в галоп. Неестественное спокойствие понемногу начало проходить, уступая место прежнему ознобу. Я рассматривал розовеющее на горизонте небо и думал, как хорошо было бы сейчас проснуться… а где проснуться, собственно? В оазисе снежников? В замке Аннервиль? В храме Безымянного Демона? Раньше надо было просыпаться… намного раньше.

Даже не в лесах. Не в пьяно пахнущих — совсем не так, как я сейчас — лесах. Туда я тоже не вернусь, потому что теперь знаю, что это означало бы. Я всегда это знал… но задумался об этом только тогда, когда Урсон положил мне руку между ног, отравляя меня своим дыханием, как я потом отравлял его людей. Да, именно тогда я и понял, что должен… проклятье, нет! Что хочу сделать. Ты прав, Кайл: я выбываю. Я не вернусь в леса, я никогда никуда не вернусь. Хватит. Мне надоело всё время плутать по кругу, воображая, будто я возвращаюсь.