— Ты как себя чувствуешь? — прошептал епископ.

Шмыгнув носом, Дугал отстранился достаточно, чтобы поглядеть на Дункана, кивнул, затем протер рукавом глаза.

— Немного ноет голова… Но это, вероятно, еще не кончилось похмелье. А так — совсем неплохо.

— Посмотрим-ка, не смогу ли я сделать из «совсем неплохо» «великолепно», — предложил Дункан, опустив руку на лоб Дугалу и прикоснувшись большим и средним пальцами к быстро закрывшимся глазам. — Сделай глубокий вдох, а затем выдохни… и почувствуй, как растворяется боль. Вот так.

Оказалось достаточно легчайших прикосновений, чтобы боль отступила. И Дункан прочитывал это по тонкой ниточке между ними так же легко, как состояние Моргана, когда они работали вместе.

Когда он убрал руку, Дугал раскрыл глаза и воззрился на него с благоговением. На этот раз всякая тень страдания исчезла из янтарных глаз.

— Это твоя целительная магия? — спросил мальчик.

— Некоторым образом, — улыбнулся Дункан. — Но если ты не отпустишь мою ногу, мне придется исцелять себя от мышечной судороги, — добавил он, перемещая Дугала и вздрогнув, как только возобновилось движение крови. — Боюсь, мы все не очень хорошо продумали. Мне бы следовало усадить тебя поудобнее.

Дугал смущенно поднялся на ноги, чуть покачиваясь, пока Дункан не поддержал его и не направил к креслу.

— Меня только чуть-чуть шатает, — замотал головой Дугал. — Сейчас станет лучше. Келсон нас, поди, заждался. Я не могу откладывать, надо ему рассказать.

— Думаю… Нам лучше подождать, пока не кончится венчание, — заметил Дункан, придерживая его за плечо. — Само по себе побуждение было благим. Но у него сейчас на уме немало всякого другого. А это можно и отложить.

— Но мы не опаздываем?

Епископ покачал головой.

— То, чем мы занимались, отняло куда меньше времени, чем ты думаешь. И еще вполне можно перевести дух.

— О, — застенчиво ухмыльнувшись, Дугал позволил себе немного расслабиться, затем вдруг порывисто схватил руку Дункана и прижал к губам.

— Отец, — благоговейно прошептал он. — Ты и в самом деле мой отец. А это означает, что я тоже Дерини. — Он помедлил. — А ты знаешь, я затосковал по магическому дару в тот самый миг, когда впервые увидел, как Келсон применяет свою силу. Он погрузил раненого в сон, и я смог зашить руку. Мне показалось, что я грежу, но я ведь уже тогда, наверное, начал что-то понимать?

— Возможно, — согласился Дункан. — И, полагаю, твое умение управляться с лошадьми — тоже отсюда. Бронвин, случалось, подзывала птиц. Глядишь и ты станешь целителем.

— Я? Целителем? О, боюсь, мне всего здесь не осилить. Понадобится много лет.