— Это лишь чтобы снять боль, ваше высочество, — пояснил лекарь. — Хотя снотворное там тоже присутствует. Вы получили сильный удар по затылку, но теперь, когда вы в безопасности, можно перестать давать вам лекарства.
Объяснение звучало вполне правдоподобно. Райс-Майкл помнил, как его ударили, и голова действительно сильно болела.
Зевнув, он перевел взгляд на Манфреда.
— Может, мне станет получше, когда я высплюсь, — сонным голосом произнес он. — Джаван знает, что со мной все в порядке?
— Знает… Точнее, узнает как только гонец прибудет в Ремут. Скорее всего, сегодня вечером или завтра с утра. Не тревожьтесь, ваше высочество. Мастер Стеванус поднимет вас на ноги очень быстро. А сейчас сон для вас лучшее лекарство.
* * *
Тем временем в Ремуте король со своими советниками спорили над тем, как ответить на послание, полученное нынче поутру. Его доставил какой-то крестьянин, понятия не имевший о содержании письма, даже если бы и был способен читать. Всю предыдущую неделю сэр Томейс слал известия, сообщая о здоровье лорда Энсли и о бесплодных попытках отыскать Райса-Майкла. До того, как сегодня они получили послание от похитителей принца, могло бы создаться такое впечатление, что тот попросту растворился в воздухе. Среди прочего в письме говорилось:
Дабы удостовериться, что вы исполните наши требования, мы взяли в заложники брата вашего величества и будем держать его в заточении, покуда не получим желаемого. В доказательство истинности наших слов прилагаю некий предмет, принадлежавший принцу, и хотел бы напомнить вашему величеству, что мог бы отправить также и само ухо.
Предмет этот был серьгой из золотой проволоки, которую всегда носил Райс-Майкл. Ценой свободы принца был немедленный отказ от Рамосских Уложений с возвращением всех прав и привилегий Дерини. Требование было подписано Анселем Мак-Рори, изгнанным графом Кулдским. Разумеется, совет был возмущен, равным образом миряне и клирики.