Ориэль кивнул и указал на другой кубок, на дне которого виднелся какой-то белый порошок.

— Я уже сделал это, сир, — прошептал он. — Не могли бы вы долить туда воды.

— Это еще что такое? — втиснулся между ними отец Лиор. — Что ты задумал?

— Это средство против конвульсий и сильное снотворное, — пояснил Ориэль. — Мы ведь уже знаем, что мальчик Дерини, по крайней мере, так утверждает его отец. Никогда прежде я не давал мерашу ребенку, но знаю, что воздействие ее может оказаться губительным, поскольку в столь юном возрасте он еще не способен сопротивляться. Едва лишь вы все убедитесь, что он реагирует как должно, я намерен немедленно усыпить его… если только вам не доставит удовольствия вид бьющегося в агонии ребенка, который может умереть прямо у вас на глазах.

Лиор подобрал со стола пустой пергаментный пакетик, где было снотворное, прочел написанные на нем указания, а затем бросил рядом с чашкой. Даже он готов был признать, что у Ориэля попросту не было времени на какую-то подмену.

— Отлично. Можешь приступать.

Глава XXXIX И падет гнев наш на праведника, ибо чист он пред делами нашими[40]

Глава XXXIX

И падет гнев наш на праведника, ибо чист он пред делами нашими[40]

Когда Ориэль повернулся к мальчику, женщина замерла, осознав внезапно, что должно сейчас произойти.

— Прошу вас, не надо, — прошептала она, вырвалась из объятий мужа и прижала к себе сына. — Урсин, не позволяй им…

Но Урсин лишь в отчаянии закрыл глаза и медленно потряс головой. Даже находясь под действием успокоительных снадобий, он точно осознавал, что происходит и почему, и понимал, что лишь полное повиновение поможет им всем пережить грядущий ужас… Страх родителей передавался и мальчику, который в слезах пытался укрыться за материнской юбкой.

— Дорогая, мы не можем им помешать, и ты это знаешь, — едва слышно промолвил Урсин. — Пусть мастер Ориэль сделает то, что должен, обещаю, так будет лучше. Доза совсем невелика, и у него наготове снотворное. Для нашего мальчика это единственный шанс. Неужели ты думаешь, что я бы рискнул своим единственным сыном, если бы не верил в это?

Но она не слушала. Урсин знал, что она не слушает его… и понимал, что у Ориэля оставался единственный выход. Когда Целитель приблизился настолько, что уже мог коснуться женщины рукой, Урсин схватил жену за запястье и кивнув тому в знак согласия, развернул ее спиной к нему. Целитель в тот же миг обхватил ее голову руками. Она сразу перестала сопротивляться, веки ее затрепетали и опустились.

— Для всех будет легче, если она постарается успокоить мальчика, — произнес Ориэль, глядя на Урсина поверх плеча женщины.