А поздно ночью, когда все в замке заснули, мастер Димитрий, неслышный, точно призрак, прошел по темным коридорам и в свою очередь встал на часах, охраняя двух опозорившихся стражников.

* * *

На следующий день Джаван вместе с братом и сэром Томейсом прошел по парадному залу, собираясь отправиться на верховую прогулку, когда внезапно по главной лестнице ему навстречу устремился сэр Робер вместе с графом Удаутом.

— Сир, боюсь, нынче вы не пожелаете ехать на прогулку, — объявил тот и, жестом позвав за собой короля, устремился в открытую галерею, окружавшую сад. Он даже не оглянулся, дабы убедиться, последовал ли Джаван за ним.

— Ступайте с Робером, сир, — поторопил его Удаут. — Предупреждаю, зрелище не слишком приятное. Хорошо, что вы еще не успели позавтракать.

Учитывая подобное предупреждение, Джаван двинулся за Робером, полный самых недобрых предчувствий, и в дальнем конце сада обнаружил на земле труп обнаженного мужчины. Райс-Майкл и двое других рыцарей уже склонились над ним, и только Карлан старался идти помедленнее, памятуя о хромоте своего господина.

— Кто это такой? — спросил Джаван, проследив взглядом за Удаутом, который указывал на раскрытое окно четырьмя этажами выше, откуда выглядывали несколько стражников.

Робер опустился рядом с трупом на колени, развернул его голову и вздохнул.

— По-моему вы помните, сир, это Болдуин.

— Боже правый, он что, спрыгнул оттуда, — выдохнул Джаван.

— Спрыгнул, или его вытолкнули.

Робер хотел было приподнять мертвеца и перевернуть его, затем вновь тряхнул головой. На земле было полно крови, ибо несчастный Болдуин рухнул прямиком на заостренные подпорки для саженцев.

— Да, если бы даже он не погиб при падении, его бы уже ничто не спасло, — заметил рыцарь и поднялся, отряхивая ладони о бедра. Он вновь поднял голову, чтобы взглянуть на открытое окно. — Впрочем, боюсь, второму бедолаге пришлось не лучше.

— Он тоже мертв? — спросил Джаван.

Наверху, в комнате они обнаружили, что несчастный Невел также принял смерть, более медленную, но не менее болезненную, чем Болдуин. Поскольку они оба находились под домашним арестом безоружные, похоже, что Невел разбил пустую винную флягу и использовал острый, как бритва, осколок, чтобы перерезать себе запястья почти до кости, а затем попытался вскрыть себе горло. Он также был совершенно обнажен. И если относительно намерений Болдуина еще оставались сомнения, то кончина Невела, очевидно, была делом его собственных рук. Он по-прежнему сжимал окровавленный осколок в застывших пальцах. Кровь запятнала всю комнату и его бледное тело. Взгляд мертвых глаз был устремлен на окно, откуда прыгнул его товарищ, рот исказился в безумной торжествующей усмешке.