— А кто получит выигрыш, если ты проиграешь? — кисло спросил Брукнер.

— Он прав, — обернувшись, крикнул Аншпаху Круца. — На словах-то все лучше некуда, но сдается мне, что ты учился предлагать ставки у Блейдена!

Волки дружно рассмеялись. Ганс слышал весь диалог, и его порадовало, что парни не утратили боевой дух.

— А ты знаешь Блейдена? — Аншпах нагнал Круцу и теперь смотрел на него с явным интересом.

— Разве его еще не все знают? — сухо осведомился жрец.

— Отец, я спрашивал не вас, — сказал Аншпах и снова посмотрел на Круцу. — Так ты знаешь Блейдена?

— Он мне как отец, — ответил Круца, и даже из-за стука копыт Волки расслышали в голосе карманника колючую иронию. Они расхохотались.

— А, вот как. Знаешь, между мной и твоим «отцом» есть один вопрос денежного свойства, — продолжал Аншпах, не обращая внимания на издевки своих собратьев. — Ты не мог бы замолвить словечко?

— Ты хочешь сказать, если мы переживем эту ночь? — мягко спросил Круца, трясясь в седле.

— О, я постараюсь, чтобы ты пережил ее, — серьезно сказал ему Аншпах.

— Гляди-ка, парень! — сказал Моргенштерн. — Тебе крупно подфартило — сам Аншпах становится твоим ангелом-хранителем! Теперь в целом мире тебе нечего бояться!

Раздался новый взрыв смеха, посыпались новые остроты. Ганс не стал одергивать их. Если они будут готовы, когда это понадобится, ему этого достаточно. А они будут готовы. Они будут полны уверенности, ликования, силы Ульрика.

Они свернули в переулок, указанный Круцей. Переулок был пустынен и засыпан снегом, словно кто-то разложил белую шкуру на мостовой, приветствуя Волков. Ганс придержал коня. Волки выстроились в сдвоенную колонну и шагом въехали в переулок.

— Круца?

Круца огляделся вокруг, хотя точно знал, куда они направляются. Высокий, узкий, вычурный дом был точно таким, каким он его запомнил. Он просто отпечатался в его памяти. Стройная башенка с узкими окнами и странной извилистой лестницей, увенчанная крохотным куполом на вершине. Череда узких бойниц у основания лестницы. Вторая круглая башня, сбоку от основного здания, шириной с двух человек, но с куполом и с еще большим количеством бойниц.

Это место было оттиснуто в его памяти раскаленным клеймом тех событий. Место, где обитают ужас, богопротивная магия и смерть.

Он поднял руку. Он указал на дом.

— Там, Волк, — сказал он.

Он проснулся, услышав далекие звуки сражения. Боль хлынула в его тело, как приливная волна. Но сейчас она была уже не такой сильной.

Арик открыл глаза. В сломанной руке явственно ощущалась пульсация крови и боли. «Так же пульсировал тот проклятый розовый глаз».