21

На раздольном пастбище, что расположилось меж трех обезлюдевших деревень, стоящих на пригорках, лоб в лоб сшиблись две армии.

Клинья королевской тяжелой кавалерии прошли сквозь строй мертвяков, оставив за собой куски растерзанных тел. И тотчас, не давая врагу опомниться, в образовавшиеся проходы на полном ходу врубились колесницы. Вращающиеся лезвия выкашивали мертвяков, легко рассекая плоть, разрубая кости. Отчаянно кричащие возницы гнали взмыленных, грызущих удила лошадей, со всей мочи хлестали их по спинам длинными кнутами, понимая, что спасение в скорости.

А вокруг словно болото шевелилось. Зыбкая топь. Чуть замедли ход – и уже не выбраться – завязнешь, пропадешь. И ни арбалетчик не поможет, ни мечники, что стоят в колеснице за спиной.

Лишь кони спасут.

И длинные отточенные клинки, для которых даже сталь доспехов – словно ржавая жесть…

Но не всех вынесли кони.

Четыре колесницы не смогли прорваться сквозь толпу мертвяков. Опрокинулись лошади, лопнула упряжь, остановились вращающиеся лезвия, заляпанные гнилой кровью. Со всех сторон полезли на высокие борта скалящиеся мертвяки. И возницы оставили вожжи, взялись за мечи, встали рядом с воинами, рубящимися в повозках.

У них еще оставалась надежда; они знали, что неудержимая волна всадников, словно ворвавшаяся в трещины вода, рвется сейчас к ним, еще больше рассеивая вражеский строй, разделяя его, расчленяя, потроша. А потом и пешие рубаки подоспеют…

Тем временем тяжелая кавалерия развернулась и снова вклинилась в ряды нежити – на этот раз с тыла. И неожиданно застряла – то ли скорость была недостаточной, а то ли – вернее всего – мертвяки больше не раздавались в стороны, избегая ударов, а напротив, лезли прямо на копья, бросались под копыта, гроздьями повисали на лошадях, стаскивали с сёдел облаченных в доспехи всадников.

Остановились, рассыпались клинья, вспоровшие оборону врага.

Потерявшие лошадей воины, те, что смогли подняться на ноги, отбрасывали бесполезные теперь копья и вытаскивали из ножен короткие обоюдоострые мечи. И прорывались друг к другу, потому что одиночки выжить здесь не могли.

А потом по мертвякам ударили пешие воины – самая многочисленная часть королевского войска. Копьями и рогатинами смяли они первые ряды нежити, топорами и мечами посекли вставшего на пути врага.

Две волны сошлись, схлестнулись, закипели, закружились бурунами, шумя, грохоча.

Кровь живая и кровь мертвая мешались на земле.

На флангах бились ополченцы. В центре – королевские рубаки.

И мало кто из людей замечал, что сражаются они не с самым умелым противником. Не было в строю ни артхов-великанов, ни зверей с железными когтями и клыками, ни мертвых всадников. Лишь на некоторых мертвяках были кольчуги. И оружие было не у всех.