– Меня не интересуют дела богов, – Мораддин, наверное, вспомнил, как говорил Тач, василиск из Ямурлака. – Боги высоко и далеко, а мы здесь. В этом мире. К чему злиться, почтеннейший? Разве тебя никогда не интересовало золото, так же, как Тотланта?

– Давно, – поморщился Тот-Амон. – В молодости. Мне скоро исполнится шестьдесят лет… по счету людей. Когда юношеский ветер в моей голове бесследно исчез, я понял – прежде всего бог, а не золото. Мирские блага преходящи. Вечно одно лишь божество и его благодать.

– А кто пытался захватить трон в Кордаве года четыре назад? – сварливо осведомился Мораддин. – Не ты ли?

– Я, – согласился высокий волшебник. – Однако я делал это во благо бога, дающего людям порядок, а не хаос. Сета.

– Ну, извини, – развязно сказал граф Эрде. – Но, кажется, сейчас не следует начинать теологические споры. Уважаемый Тот-Амон, ответь откровенностью на откровенность – что ты делаешь в Тарантии?

– Неважно, – резким голосом перебил волшебник. – Скажем так – я здесь живу. Временно.

– А куда ты нас ведешь? – снова спросил Мораддин.

Тот-Амон подумал и, сокрушенно вздохнув, ответил. Ответил, прямо скажем, через силу:

– Я сейчас работаю на одного человека. Аквилонца. Он дворянин из хорошего рода. И он, – следующие слова стигиец выделил голосом, – тоже не слишком доволен тем, что происходит сейчас в стране. Мне, признаюсь сразу, глубоко наплевать на Аквилонию, ее короля-варвара и его сумасбродные выходки. Но тебе, благородный граф Эрде, будет небезынтересно побеседовать с моим… с моим… работодателем.

Я понял, что говоря о «работодателе», высокий стигиец хотел скрыть от нас что-то важное. Уж слишком сквозило ненавистью в его речах. И вообще, раз Тот-Амон сказал, что ему не нужно золото, почему он на кого-то работает? Непонятно…

Потом Мораддин, Тотлант и Тот-Амон еще долго говорили. О всяких непонятных мне вещах. Я слышал, что они упоминали зеленый огонь, подземных чудищ и невероятной силы взрыв земной тверди, случившийся во время уничтожения Небесной горы. Мораддин разговаривал осторожно, стараясь не упоминать имени Конана и других наших друзей. Говорил полуправду. Изредка в разговор встревал Тотлант. Рассказывал о своем житье-бытье в Пограничье, похвастался тем, что стал мастером каких-то «иллюзий», и даже показал Тот-Амону свое кольцо посвященного волшебника. Колечко было стальным, в виде маленького дракончика, заглатывающего собственный хвост. Глаза ящера искрились двумя небольшими, но очень яркими рубинами.

И тут меня осенило. Пускай Конан с Мораддином и говорят, что я глупый да неопытный, однако соображать могу. Когда мы стояли возле двери, что вела на главную улицу мастерового квартала, Мораддин говорил, что Тот-Амон – волшебник. Очень сильный волшебник. И злой. Но я-то прекрасно знаю, что у каждого колдуна должно быть кольцо. Якобы (так люди говорят) в кольце маг скрывает часть своей силы.