– Почтеннейший Джерхаллидин! – отчаявшись, воззвал Эпиналь. – Всем ведомы твои подвиги во имя Света! Неужели ты допустишь, чтобы в мир вернулся тот, кого именовали Всадником Мрака?

– Н-ну… Э-э… – Ар-Гийяд горделиво выпрямился и опустил руку на свой любимый ятаган. – Посмотрим на него. Он воин. Ар-Гийяд тоже воин. Если в нем нет Зла – Ар-Гийяд станет ему другом и братом. Друг – это хорошо, брат – еще лучше! Наши шатры будут стоять рядом, и наши кони будут скакать стремя в стремя! Если же окажется, что он исполнен Зла – Ар-Гийяд станет ему врагом. Хороший враг – это тоже славно! Нашей стали будет о чем поспорить, клянусь степным ветром! Пусть остается. Я сказал.

– Тьфу на тебя, – сплюнул Эпиналь в сердцах. – Рубить-колоть. Что с вас взять… Леук?

– Его также именовали Первым из Творцов, Покровителем Жизни и Темной Звездой, – прошелестел Леук. – Мой господин считает, что явление этого создания не покачнет Великие Весы, а заодно позволит нам приобщиться к давно забытым знаниям…

– Да ты за знания уже давно душу продал, – Эпиналь понял, что остался в меньшинстве. Последние надежды возлагались им на покровителя, Аммарта, и почтенный старец уже без прежнего пафоса в голосе вопросил главу Собрания: – А что думает тот, кому мы вручили бразды правления нами и этим миром?

– Что нам не нужен возрожденный Рота-Всадник, – после долгого почтительного молчания заговорил Аммарт. Клелия Кассиана и Дурной Глаз вскочили со своих мест, но не успели ничего сказать – Аммарт коротким повелительным жестом приказал им молчать, завершив фразу: – Но мы не имеем ничего против Хасти, или как ему будет угодно назваться. Равного среди равных, но не первого среди прочих. Мы предложим ему место среди нас и скрепим его обещания Клятвой Силы. И, если отыщется сообщество человеческих существ, коему он пожелает покровительствовать…

– Разве что неудачникам, – раздраженно проворчал дон Кебрадо. Злорадство не имело успеха.

– Почему бы и нет? – изящно выгнула бровь Клелия. – Мы предпочитаем победителей, но должен же кто-то сочувствовать и проигравшим.

– К тому же никто так отчаянно не цепляется за жизнь, как неудачники, – поддержал Аластор.

– Мы разрешаем ему войти и говорить, – подвел итог Аммарт. С его последним словом над Перекрестком прокатилась тягучая волна колокольного удара, а золотые звездочки в недрах колонн вокруг террасы вспыхнули ярким огнем. Еле различимый взглядом прозрачный туман, окутывавший террасу, развеялся – и Хасти совершенно правильно расценил это как приглашение присоединиться к Собранию.