– Здесь что? Коровы есть? – спросил я.

– Нету, – покачал Гхай головой. – Какие тут коровы, на здешних-то колючках. Я вчера местных спрашивал, что за молоко. Едва нашёл, кто на Общем говорит, они тут почти все только на Тёмном тараторят. Это у них скотина такая есть, вроде лошади, но с лапами вместо копыт и горбатая. Местные говорят, эта лошадь неделю не пить может.

– Ничего себе, – удивился я, подумав, что так, наверное, и выглядели лошади назгулов. – Это у нас вся еда? Или ещё есть?

– Что? Не наелся? – рассмеялся Гхай. – Мы тоже вчера вечером с разгону по чеплашке съели и ещё попросили. Нам дали, а оказалось, что уже больше не лезет. Ты лучше лепёшечку доешь и молочко допей и поймёшь, что сытый.

В слова его мне не поверилось: того, что хватает урруугхаю, хоббиту – только на один зуб, но совету я всё же последовал. Лепёшка была мягкой и душистой, а молоко напоминало вкусом простоквашу.

Сытость и опьянение пришли неожиданно. Только что был голодным и трезвым. Раз! И оказалось, что я до осоловения сыт и пьян. На гудящие от трёхдневного напряжения мышцы накатила тёплая истома и в миг сделала всё тело тяжёлым и непослушным. Я уснул едва ли не с куском во рту.

– Чшаэм, – меня осторожно встряхнули за плечо. – Просыпайся, Чшаэм. Пора.

Просыпаться не хотелось, но я всё же пересилил себя и сел. В гханака было темно. Судя по отсутствию света в узких оконцах, снаружи тоже.

– Сейчас утро или вечер? – спросил я и сел. – Темень, хоть глаза выкалывай.

– Утро, – ответил из темноты голос Гхажша. – Здесь перед рассветом всегда так. Сейчас Гхай коптилку зажжёт. Собирайся и побыстрее.

– Пожар что ли? – сказал я, невольно зажмурившись от полыхнувшего в темноте снопа искр. Когда я их открыл, крохотный огонёк уже освещал внутренность гханака и моих озабоченных спутников.

– Хуже. Королевские стрелки. В часе пути отсюда.

– За нами? – испугался я и стал быстро обуваться.

– Вряд ли, – покачал головой Гхажш. – Откуда им о нас знать. Может быть, просто грабить.

– Чего тут грабить? – удивился я, меняя стрелковый блузон на привычную куртку. – Нищета такая.

– Дети, женщины, – Гхажш пожал плечами. – Ещё скотина, но главное – женщины и дети. Кому повезёт, попадёт на виноградники Лебеннона. Кому не повезёт – в рудники в Белых горах. Кому совсем не повезёт, продадут в Рохан, лес валить, или ещё хуже – умбарским купцам на галеры. Ты готов?

– Вроде готов, – я проверил, как сидит на плечах сбруя. – Вспомнил. Воды надо набрать.

– Набрано, – Гхажш подал мне тяжёлую баклагу. – Пристегни. Парни, вы готовы?

– Угу, – ответил из полумрака Гхай.