– Этна. – Крис осторожно присел рядом с девушкой. – Смотри.

Он изобразил на листике несколько схематичных деревьев… домик с дымом из трубы… собаку.

– Рисуешь, потом, – Крис старательно потер лист ластиком, – если надо, стираешь и рисуешь снова. На, попробуй, – тихо попросил он, протягивая девушке блокнот и карандаш.

– Мин лай бирен?

– Да, тебе, тебе.

Этна неуверенно взялась за подарок. Осторожно провела несколько линий, примериваясь, а потом…

– Вау! – восхищенно выдохнул Боллингтон, глядя, как на листике быстро возникают их с Ридом фигуры. – Да ее надо в Академию отправлять. Гранты, места на выставках…

– Нет, нет. – Крис отстранил протягиваемый ему блокнот. – Это тебе. Совсем. Это. – Он снова ожесточенно зашуршал разговорником. – Дар.

– Дайта? – недоверчиво переспросила девушка. – Ши-ийна дайта ми сте?

– Тебе-тебе, – кивнул Джимми.

– Айх! – Прозвучало почти как земное «ой», и от этого сходства оба снайпера заулыбались еще больше.

– Айхегойн аф омбенин!

Рев мегафона больно врезался в уши. БТР проезжал где-то совсем рядом, может, даже по той самой улочке.

– Тилла от угней фратта бус!

Этна испуганно посмотрела на Рида.

– Тилла ярите коллаери? – прошептала она. – Угнес ши яри?

Угнес. Крис знал это слово. Огонь – вот как переводить оно с эвейнского.

– Я… – он виновато отвел глаза. – Не знаю. Такой приказ. Нам приказали…

Точно так же говорили те немцы в Нюрнберге, подумал он. И потом… в Сайгоне…

– Давай лучше, – Крис встал с кровати и обвел рукой комнату, – отдерем все эти рисунки, чтобы ничего не сгорело!