— Может, Тирцель и передал Коналу силу, — с мрачным видом вставил Дункан, — а затем Конал убил его в благодарность за это? У Тирцеля был доступ к мераше. О, Боже праведный, ты думаешь. Совет имел к этому отношение?
Морган покачал головой.
— Если и имел, Арилан об этом ничего не знал. Его горе было неподдельным, когда он думал, что Келсон мертв.
Дункан хмыкнул.
— Скорбь могла и не остановить его, если это Совет принял решение умертвить Келсона. Он мог горевать, даже принимая необходимость таких мер. Если Совет отправил Тирцеля работать с Коналом и обнаружил, что в роли короля Конал их больше устраивает, чем Келсон… Конал вполне мог показаться им более послушным королем.
— Более послушным… — Эти слова вызвали у Моргана совсем другое воспоминание, и он закрыл глаза, чтобы попытаться уловить его. Так говорил Арилан, но тогда речь шла о…
— Росана, — прошептал он.
— Что?
— Господи, он ведь теперь уже женился на ней. И я готов поспорить: она на самом деле любила Келсона. Неудивительно, что мне стало не по себе, когда Арилан сказал, что Конал женится на ней. Боже праведный, мог Конал все это каким-то образом устроить из-за ревности и из-за любви?
— Ревности к Келсону и Дугалу и любви к Росане? — повторил Дункан, в голосе которого звучал ужас. — А Нигель? Аларик,
— Если Конал уже обладал силами Халдейнов и Нигель узнал об этом… об этом, о Тирцеле, о мераше, о чем-то еще… Конал вполне мог обратить свои силы на него.
— На своего собственного отца?
Морган склонил голову, поджав губы.
— Зная то, что ты знаешь о характере Конала, как ты думаешь, это, и впрямь, могло бы остановить его? — тихо спросил он, — Дункан, ведь на кон была поставлена корона… и королева.
— Бедная королева, — прошептал Дункан.
— Да, бедная королева.