Айр-Незим так же молча взял билеты и сунул обратно в шкатулку.

– Однако, – сказал Нан, – чтобы оправдаться от подозрений в близости к партии Нарая, я принес также некоторые вещи, которые хотел бы продать.

– Хороши подозрения! – взвизгнул консул, – это вы писали указ об отмене государственного долга!

– До сих пор, – спокойно продолжал Нан, не обращая особого внимания на критический выпад собеседника, – вы находились в прекрасных отношениях с господином Андарзом. Советник Нарай пытался испортить эти отношения, распуская слухи, будто это город Осуя, и даже лично вы, господин банкир, натравили варваров на провинцию Хабарту, опасаясь конкуренции от ремесел, заведенных наместником, и что, таким образом, ответственность за завоевание провинции и смерть наместника Хамавна лежит на Осуе.

– Вздор и чушь! – с сердцем воскликнул Айр-Незим.

Судья Нан вынул из рукава пачку писем, перевязанных розовой ленточкой.

– И вот, – сказал изящный чиновник, – я стал собирать материалы, опровергающие эти слухи…

Нан развязал ленточку.

– Ваше письмо, – сказал он, – писанное в качестве секретаря республики королю Аннару Рогачу: республика продаст ему арбалеты и копья, только если он нападет на Хабарту. Отчет некоего Галатты, купца, бывшего в Хабарте, о состоянии городских укреплений. Имена чиновников, которые, будучи дружны с Осуей, сдадут королю Аннару город: начальник сырного ведомства Аден, смотритель над церемониями Атоя, глава над семью видами складов Варан…

Нан говорил и перебирал своими тонкими пальцами жуткие бумаги.

– Как видите, – сказал судья Нан, – Черному Бужве не было необходимости творить чудеса для варваров. Это сделали вполне живые и купленные вами чиновники…

– Как это к вам попало? – взвизгнул посланник.

– А, вот еще: водный инспектор Кигира в городе Май, – он очень кстати рассказывает, как забраться в город по разрушенному акведуку.

Посланник вскочил из кресла и схватил бумаги. В здоровой руке Нана сверкнул кинжал: миг, – и узкий рукав посланника был пришпилен к лакированному столику. Горожанин зашипел.

– Тише, – сказал Нан, – а то прибежит моя стража.

И убрал бумаги в рукав.

– Сколько вы стоите? – сказал посланник.

Чиновник, не спеша, рассматривал свои пальцы. Пальцы были длинные и узкие, кончики их были выкрашены хной и присыпаны ароматной пылью. На среднем пальце сиял перстень в виде золотого угря, обвившегося вокруг пальца и держащего в своей пасти рубин. Молодой судья, конечно, одевался не с той показной роскошью, что господин Андарз. Но странное дело, – аккуратность его прически и необыкновенное изящество немногочисленных украшений придавали ему больше блеска, чем иному бессмысленному франту, цепляющему на себя золото и камни без счета.