— Возможно, ты сумеешь убедить всех, кто приехал на синод. Возможно… но я бы не осмелился делать на это ставку.

— Мы продолжим, как вы повелели, через три дня. — Ршава поклонился патриарху. — Значит, встретимся через три дня.

— Да, — все еще печально ответил Созомен. — Встретимся через три дня.

* * *

Когда Ршава пришел в собор на следующее собрание синода, в притворе его ждали те же два чародея. Он поклонился им, как поклонился бы патриарху:

— Вам что-либо от меня нужно, чародейные господа?

Один из них передернулся от омерзения, а другой спросил:

— Как вы совершили то… с тем прелатом? Это ведь не было обычное заклинание. — Он с вызовом посмотрел на другого мага, словно подталкивая того заявить, что он ошибался.

— Моими устами говорил бог, — ответил Ршава.

Пусть делают из его слов любые выводы, если смогут. Он еще раз поклонился магам и проследовал дальше в Собор.

Несколько священников подошли к нему и даже принялись лебезить. Ршаве стало приятно, что у него появились сторонники. Но, увы, это были не те, кого он желал бы видеть на своей стороне. Он знал лишь двоих из них: один — пьяница, а второй имел репутацию священника, легко преступающего данные им обеты. Остальные, как показалось, были примерно такими же. Здравомыслящие и разумные прелаты, которых он хотел бы видеть рядом с собой, не пожелали к нему присоединиться. Ршава пожал плечами. Как он сказал Созомену, жизнь такая, какая она есть. Ждать, что она будет иной, — лишь напрашиваться на разочарование.

Созомен призвал собравшихся к порядку обычными молитвами. Кажется, почти все священники возносили их с большим рвением, чем в день открытия синода. Ршава счел это забавным. Он так их запугал, что они стали набожными.

Дебаты возобновились. Никто не оскорблял его в лицо, как Аркадий на первой сессии. Никто не оскорблял, но никто и не выступал в поддержку, даже те, кто перед ним лебезил.

Он продолжал спор. Если ему суждено выступать в одиночку против целого мира, значит, придется выступать, вот и все. Это лишь усиливало брошенный ему вызов. Те, кто с ним спорил, делали это гораздо вежливее, чем покойный Аркадий. Они с ним не соглашались, но и не осыпали бранью за его мнения. Ршава едва об этом не пожалел. Если бы он прикончил парочку спорщиков, это могло бы сбросить все нарастающее раздражение.

Маги продолжали за ним наблюдать, переговариваясь между собой. Интересно, о чем они говорят? Ршава не очень волновался: ведь он сказал им чистую правду. Но знать все же хотелось.

Ближе к вечеру за стенами Собора началась какая-то суматоха. С улицы в огромное здание проникали отдельные возгласы и крики; слов Ршава разобрать не мог, да и вряд ли кто из собравшихся смог бы это сделать.