— Тогда по рукам. После встречи с сенатором я определю дату моего вступления в ваше братство. Не скрою, ты заинтриговал меня, Ричард. Бойцы, способные в одиночку противостоять современным армиям… Это по силам разве что самому Дьяволу, да и то… — Глеб махнул рукой и направился к двери. — Жду звонка, барон.

— А второе условие? — окликнул его Мак-Грегор. Глеб в недоумении обернулся:

— Что?

— Ты сказал, у тебя два условия. Каково второе?

— Вот ты о чем, — усмехнулся Глеб. — Второе — совсем пустяк. Передай господину, который считает себя невидимкой, что в следующий раз я суну его головой в писсуар.

С этими словами он вышел.

Только лишь за ним закрылась дверь, в углу комнаты буквально из воздуха возник все тот же испанец в смокинге. Его появление не столь удивило Мак-Грегора, сколь раздосадовало.

— Сеньор Родригес, — с апломбом проговорил барон, — я предпочел бы действовать самостоятельно. Если вы не доверяете мне…

Испанец ухватил барона за шиворот и одной рукой оторвал от пола. Шелковый халат затрещал, но выдержал.

— Кто велел тебе, мешок с дерьмом, предупреждать его об угрозе близким? — прошипел Родригес. — Трухлявая ослиная шкура, ты должен был всего лишь его припугнуть и проследить за реакцией. Ничего конкретного, бараньи мозги. Теперь твоими стараниями он будет начеку. Вижу, подраспустил я вас, но ничего — дело поправимое.

— Но, дон Хуан… — пытаясь освободиться, барон дрыгал в воздухе ногами, — он же не воспринимает нас всерьез и, конечно же, ничего не понял…

— Ах не понял? — Родригес влепил барону пощечину, от которой тот, пролетев метров пять, шлепнулся на ковер. — Не понял, помет куриный? А то, что он меня сейчас видел, как ты это объяснишь? Отвечай, собачья блевотина.

Лежа на ковре, барон угрюмо сопел. Под вторым его глазом набухал синяк.

Дома Глеб никого не застал. На кухонном столе скучала раскрытая папка Ильи, возле которой располагались веером листы с уравнениями. Глеб наклонился над ними, с интересом просмотрел и, пожав плечами, пробормотал: «Очень сомневаюсь». Затем снял куртку и отправился в шкаф.

Солнце сияло, пестрел цветами луг, птицы чирикали — все было по-прежнему. Однако… Вокруг белого особняка графини раскинулся роскошный английский газон, на котором не слишком густо красовались цветочные клумбы. Рядом с одной из них… Губы Глеба сами собой растянулись в улыбку: Даша загорала, сидя в шезлонге, а чуть подальше Илья, обнаженный выше пояса, подстригал кусты сирени. Его худые плечи успели уже порозоветь, и, обратив на это внимание, графиня прокричала из окна: