— Немедленно скажите «ластик»! — потребовала она.

— Что-о? — расплылся в улыбке Глеб.

— Это значит, — нахмурила брови графиня, — что вы стираете вашу хамскую реплику о моем подслушивании!

— Что это значит, я понял, — продолжал улыбаться Глеб. — Но кто научил вас пользоваться ластиком?

Графиня малость поостыла.

— Такэру. А что? Очень милый, воспитанный юноша…

— Ластик, Наталья Дмитриевна! — Глеб приложил руку к сердцу.

Рукояткой тяпки графиня поправила на голове панаму.

— Все равно мириться с вами я не собираюсь! — заявила она решительно. — Вам грозит опасность…

— Ничего мне не грозит.

— Тем более, голубчик! Дайте мне в этом удостовериться — и мы поедем чаи распивать! А, Глеб Михайлович?! Что вы на это возразите?! В том-то и дело, что возразить вам нечего! А по-моему, голубчик, если вы отказываетесь от моей помощи, значит, другом своим меня не считаете! А если я вам не друг, то я немедленно съезжаю с этой галактики и отправляюсь к себе в Мытищи!.. В чем дело?! Что я сказала смешного?! Если вы не прекратите скалить зубы…

Глеб расхохотался.

— Всё, графиня, сдаюсь! — Он поднял руки вверх. — На всё согласен, только не съезжайте с этой галактики. Вам никогда, Наталья Дмитриевна… слышите, никогда не удастся со мной поссориться.

Графиня взглянула на него недоверчиво:

— Что значит сдаетесь? Что значит на всё согласны?

Отсмеявшись, Глеб вздохнул:

— Я принимаю вашу помощь. Завтра у нас битва с организованной нечистью. Выезжаем в десять утра.

Опустив на траву тяпку, графиня подошла к нему и троекратно расцеловала.

— Вот это правильно. Вот это по-нашему. Давно бы так.

— Прямо как дети малые, — проворчал Глеб, — что вы, что Дашка. Будто на пикник собираетесь.