Сейшел дико озирался по сторонам, но с тем же успехом он мог делать это с закрытыми глазами. Кромешная темнота окружала его. Темнота, какой не бывает там, наверху, — наверное, только слепец может понять, что это такое — истинная Тьма.

Он чувствовал, что под ногами его — твердая, надежная поверхность. Но меч, описав широкую дугу, не встретил сопротивления. Шаг в неизвестность, второй, третий… Все оставалось по-прежнему, камень под ногами, холодный, неприятный воздух — и никакого намека на стену. Он сделал еще несколько шагов, все время держа руку вытянутой перед собой, опасаясь удара о стену — но нет, впереди по-прежнему была пустота.

Он понимал, что может вечно блуждать в этом подземелье, даже если вдруг наткнется на стену и сможет идти вдоль нее. И вечность эта будет длиться недолго — ровно столько, сколько достанет у него сил оставаться живым без пищи и воды. А потом душа его навсегда покинет тело и присоединится к сонму тех, кто попал сюда ранее или попадет в будущем.

Он вспомнил Кору, такой, какой увидел ее тогда, в бреду-видении, что последовало за смертельным ударом некроманта. Ее лицо, которое он почему-то с таким трудом мог разобрать. Ее голос… Похоже, в скором времени им суждено будет встретиться. Как она всегда называла его?

— Ронни?

Он резко повернулся. Кора стояла в двух шагах от него, и тело ее излучало слабый свет, ничуть не разгонявший тьму, но сразу убедивший Сейшела, что он не ослеп. Она была именно такой, какой он ее помнил — и по той ночи, когда она умерла, и по тому мимолетному свиданию во тьме ледяных пещер. Даже костюм женщины был тот же, что и в злополучный миг, когда ее сразил удар когтей горгульи.

— Снова ты здесь и снова без права на это…

Ее голос был сейчас другим, чем при жизни. Более холодным — в нем не было того тепла, что когда-то давно так ласкал его слух.

— Кора?

— Ты звал меня, и я пришла. Твое сердце еще не забыло мой образ.

— Я… я рад видеть тебя, Кора.

— Тебе надо торопиться, Ронни… Случалось, что живому, попавшему в эти пещеры, удавалось покинуть их. Но задержись здесь больше положенного срока и никогда не увидишь неба.

— Куда идти, Кора? В какую сторону?

Она плавно повела рукой вокруг себя, давая понять, что дорог в этом мире — неисчислимое множество. Затем подошла к Сейшелу вплотную и положила руку ему на плечо. Прикосновения он не ощутил.

— Что ждет тебя там, наверху, мальчик? Подумай, что есть там такого, ради чего стоило бы вернуться? Спроси свое сердце, Ронни, и найди ответ.

Рон смежил веки.

Долг. Его звал долг, что требовал положить конец кровавой войне, развязанной некромантом ради обладания древним артефактом. Нельзя, любой ценой нельзя было допустить, чтобы это чудовище в человеческом обличье сумело воспользоваться скрытой в артефакте Силой — сам мир может не устоять перед этой мощью. Долг призывал его вернуться и окончить начатое, завершить дело, ради которого когда-то погиб Великий Гранит и грифон Флар. Это был его долг — перед людьми, эльфами, гномами, орками… перед всеми, в чьих жилах текла горячая кровь, что щедро сейчас выплескивалась на землю Империи. Его звал Долг.