Где-то там…

Поле боя было усыпано телами убитых так густо, что яблоку негде было упасть. Большая часть павших была одета в форму, что носили войска герцогини Теи де Блед, но встречались и иные — мужчины и, реже, женщины, чью одежду украшал старательно вырисованный красный треугольник, направленный острым концом вниз.

Барон Тоддт полулежал тут же, прислонившись спиной к вросшему в землю камню. Его дыхание было тяжелым и прерывистым, но кровь, что еще недавно обильно текла из многочисленных ран, теперь уже почти остановилась. Здесь, возле этого камня, тела лежали особенно густо, и большая их часть была на счету барона. Но и ему досталось немало ударов, и не все, далеко не все из них были отражены его доспехами и клинком.

Барон не чувствовал боли. Но не потому, что раны его были столь незначительны — напротив, они были тяжелы, — милосердный разум, не справившись с чудовищной болью, перестал реагировать на нее. Ну что ж, так даже лучше… он умрет в покое.

Неподалеку послышались медленные, тяжелые шаги. Тоддт попытался повернуть голову, но сил на это не хватало. Тогда он просто расслабился и принялся ждать. Кто бы это ни был… Вот перед ним появилась фигура человека, что с трудом переставлял ноги, тяжело опираясь на толстое короткое копье.

Человек взглянул на барона, затем, тяжело вздохнув, медленно опустился рядом, без особого почтения присев на сваленных друг на друга покойников.

— Рад видеть тебя… Люс…

— И я рад, что вы живы, барон, — голос караванщика звучал устало.

— Это… ненадолго…

— Ерунда, барон… раз вы все еще живы, значит, будете жить.

— Я умру…

— О нет. Вы выздоровеете. По крайней мере так сказала та лекарка, что затворяла ваши раны.

— Что ты… несешь, купец… какая…

— Вы, барон, были без сознания. Эти безмозглые зачарованные уже почти сломали наших парней, когда пришла помощь. Большой отряд стрелков, чуть не четыре сотни… Ими какой-то странный мужик командует, одноногий, но все слушаются его, что твоего императора. С ними и лекарка была… говорит, что жить будете…

Он снова тяжело вздохнул и печально добавил:

— Да… а мальчики-то мои полегли все как один. А я вот, понимаешь ли, жив остался. Я-то старик… а они все еще считай мальчишки… были… где справедливость, барон?

— Где-то там…

Группа солдат герцогини Блед с опаской косилась на нестройную толпу, стоявшую поодаль. Толпа вызывала отвращение — и видом своим, и, что характерно, запахом. Последние уцелевшие зомби были все еще живы исключительно потому, что никому не пришло в голову порубить их ломтиками, вот и догнивали они теперь на виду у солдат, что расположились неподалеку.