Хищник наклонил голову, нехотя прислушиваясь. Затем злобно копнул снег, выкрикнул птичье оскорбление и тяжело полетел прочь. На лету он обернулся, ожег голубку мстительным взором, запоминая, и пропал меж сосен.

Вороны проводили врага насмешливым карканьем. И это было последнее, что слышал Тирд: мутная пленка затянула глаза, крылья распластались на снегу, и силы его оставили. Но и сейчас он шестым птичьим чувством все время ощущал притороченную к лапке берестяную торбочку — привычный груз секретной королевской почты.

Пробуждение было странным. Блаженное тепло и целое море пуха, устилавшего дупло.

Голубь осторожно выглянул наружу. Убежище располагалось в могучем сосновом стволе высоко над землей. Тирд опасливо поднял голову. Над ним восседал давешний корвус и увлеченно чистил клюв. При виде Тирда он скосил влажный глаз и выразительно каркнул. Это могло быть как приветствие, так и предостережение. Голубь счел разумным спрятаться обратно в дупло. И кое-что обдумать.

Прежде всего, решил он, вряд ли эти корвусы собираются его убивать. Иначе зачем было тащить его сюда? И прогонять хабита? Правда, была еще голубка… Но мысль о ней Тирд пока оставил. Он во всем предпочитал сначала снимать шелуху, слой за слоем, а уж потом докапываться до семечка.

Ворон — не самая опрятная птица, в дупле же приятно пахло корой и шишками. И корвус больше походил на часового, чтобы стеречь Тирда. Или охранять. От хабита? Или кого-то похуже? И Тирд вновь ощутил на лапке послание, которое должен был доставить не позднее утра послезавтра.

Тем временем подлетел ворон с седыми перьями. Он перебросился парой кр-р-ратких слов с товарищем и заглянул в дупло. Тирд затравленно смотрел на длинный острый клюв. Клюв скептически каркнул и проговорил на всеобщем птичьем:

— Ну-ка, ты, свистун, вылезай!

Делать нечего — Тирд кое-как выбрался и замер.

— Куда ты летел, пока не брякнулся? — хмуро спросил седой.

— Нес послание, — кротко ответил Тирд. — Я — курьер на королевской службе.

— Вижу, — сухо каркнул ворон. — Фальк следил за тобой?

Тирд молчал.

— Странно, — пробормотал седой. — Что скажешь, Затейник?

— То же, что и думаю, — ответили сверху. — В лесу Госпожи нет ни фальков, ни хабитов. Слава Госпоже!

— Слава Госпоже! — кивнул ворон. — Твое счастье, свистун, — хабит разделал бы тебя в два счета.

— Почему ты обзываешься? — со смелостью обиженного возразил Тирд. — Я ведь тоже знаю обидные прозванья твоего народа…

Седой озадаченно крякнул.

— Ну… Вы же всегда свистите в полете…