Другой приятной переменой — и уж ее-то принцесса приняла безо всяких оговорок — стало то, что носивший более двух столетий имя Святого Адриэля собор сменил свое имя. Пока она спала, Николас повелел переименовать собор. Собор Безвинно Пострадавших. Да, название гораздо более подходящее, подумала принцесса, скользя взглядом вверх по массивным известняковым стенам к огромной розе восточного окна. Достойный памятник тысячам и тысячам лорнгельдов, избравшим смерть из страха, который внушал им собственный магический дар.

Служба началась скорбным песнопением, содержащим мольбу о быстром и милосердном Божьем Суде. Атайя удобно устроилась в королевской ложе между Джейреном и Николасом. Справа от Джейрена сидели лорд Бэзил, мастер Тоня, Мэйзон, а также Ранальф и Дриана — последние, как заметила про себя Атайя, держались за руки, поддерживая друг друга в этот скорбный час. Слева от Николаса сидели Дагара и Мозель, Фельджин из Рэйки, Сесил и двое младших Трелэйнов. Принцесса Лилиан, которой было чуть более года, проспала почти всю печальную церемонию. Четырехлетний принц Мэйлен, уже способный понять, что сегодня он в последний раз видит своего отца, жалобно хныкал, несмотря на нежное бормотание Сесил, убеждающей сына, что теперь он — король и должен держаться мужественно перед своими подданными.

Атайя не знала епископа, произносившего хвалу Дарэку, — он был неизвестен почти никому в Делфархаме. Николас и Курия так и не смогли прийти к согласию о том, кто же станет преемником Люкина, поэтому чести проводить похоронный обряд Дарэка удостоили никому не известного священнослужителя из отдаленного восточного графства. Епископ также удостоился чести отменить отлучение Атайи от церкви, возвращая принцессе привилегию, от отсутствия которой она не так уж и страдала, но тем не менее обрадовалась ее возврату.

Возможно сейчас все мы, присутствующие здесь, — подумала принцесса, — как раз и являемся представителями истинной Божьей церкви, а не церкви тех, кто вообразил, что является Его глашатаями.

Когда служба завершилась и граждане Кайта с торжественными лицами потянулись к выходу из собора, королевская семья приблизилась к катафалку, чтобы проститься с умершим. Когда пришел черед Атайи, она заметила, что все прочие отвернулись, возможно, чувствуя, что принцессе захочется сказать брату нечто такое, о чем другим знать не следует. Кольцо Совета сверкнуло в свете свечей, когда Атайя положила руки на драгоценную ткань, которой обтянули гроб брата.