— Это какие же? Показал бы хоть.

— Ну вот, смотри.

Синто отошел на несколько шагов назад, к группе старых разросшихся деревьев, узловатые корни которых пробивались сквозь мощенную бурыми булыжниками землю. Шумно вздохнул, выдохнул, хлопнул себя по бедрам — и без всякого разбега взлетел в воздух метра на два, в прыжке взмахнул ногой выше своей головы и аккуратно сбил какой-то темно-зеленый, с кулак величиной, плод. Тот тяжело шмякнулся на камни и раскололся. Показалась оранжевая мякоть.

— Вот, возьми, это хиулла-лзио, он вкусный, — Синто резво нагнулся и подал Митьке плод.

Действительно оказалось вкусно. Вроде яблока, только более плотный, и аромат незнакомый, какими-то пряными травами отдает.

— И это ты называешь глупостями? — поразился Митька, съев подарок.

— Конечно. Что тут сложного-то? Жилы просто растянуты, вот и прыгаешь, и машешь.

— И я так смогу? — недоверчиво протянул Митька.

— Конечно. Года три поупражняешься — и сможешь, — обнадежил его Синто. — Если, конечно, будешь каждый день заниматься. Но вообще это чепуха, это никакое не дьордо-хмангу. Такие трюки бродячие потешники выделывают. На постоялых дворах, на базарах. Всякие там дубинки подбрасывают и ловят, в воздухе крутятся, на руках ходят. Тут никакой хитрости, только сноровка.

— Слушай, — восхищенно попросил Митька, — а покажи что-нибудь настоящее, а?

Синто несколько секунд колебался. Видно, что-то смущало его. Потом он, решившись, сказал:

— Ну ладно. Вот смотри, я стою напротив тебя. Попробуй меня схватить.

Митька прикинул на глаз расстояние — шага два-три. Одного прыжка хватит. Правда, прыгать с прокушенной ногой не хотелось, и он попросту, выставив вперед руки, двинулся на Синто.

Тот и не думал уворачиваться, стоял спокойно, чуть улыбаясь. А потом вдруг почему-то его не оказалось перед Митькой. Будто и вовсе не было. Митька резко обернулся — но и сзади никакого Синто не обнаружилось. Что за бред? Растерянно глядя по сторонам, Митька вертелся на месте.

Спустя минуту он ощутил осторожное прикосновение к своему плечу.

— Синто?!

— Здесь я, — отозвался Синто. Он стоял рядом с Митькой, загорелый, жилистый, веселый, в серых глазах его плясали лукавые искорки.

— Вот это уже действительно дьордо-хмангу, — улыбнулся он, глядя на растерянного Митьку. — Тоже не что-то особенное, я так уже в пять лет умел.

— Ты что, по-настоящему можешь становиться невидимым? — ошалело вытаращился на него Митька. — В самом деле?

— Ну, это как сказать… — вздохнул Синто. — Понимаешь, если тебя не видят, это еще не значит, что ты невидимка. Это же смотря кто не видит. Вот ты сейчас меня не увидел, а наставник Харриму-Глао увидел бы. И князь Диу бы увидел, и этот твой господин Харт-ла-Гир. Я бы, наверное, мог и от него укрыться, но не от князя и не от Наставника. Наставник — он Наставник, понимаешь? Он мастер. А князь — маг. А господин Харт-ла-Гир хоть и тоже искусству дьордо-хмангу обучался, но он поздно начал. Лет, наверное, с тринадцати. А это уже почитай что и без толку… если, конечно, не придорожных разбойников гонять, а к вершинам стремиться.