— Да ты никак волнуешься? — усмехнулся князь и как-то вдруг сразу оказался рядом. Положил ему теплую ладонь на плечо. — Зачем же раньше времени, а? К вещам, знаешь ли, надо относиться хладнокровно.

Митька обречено молчал — привыкал к страху. Тот ничуть не уменьшился, и тело по-прежнему не действовало, но в голове все же начало что-то проворачиваться. Самое жуткое уже случилось, и все, что будет с ним дальше, лишь вытекает из той секунды, когда за спиной раздался голос.

— А между тем, здесь весьма интересно, — нарочито не видя Митькино оцепенение, продолжал князь. — Как ты думаешь, что тут у меня размещается?

Митька понял, что надо что-то сказать. Разлепив непослушные губы, он прошептал:

— Тюрьма?

— Ну что ты, мальчик? — обаятельно улыбнулся князь. — Тюрьма у меня внизу, и ты ее видел. Чуть-чуть, правда, самую малость, ну да ничего, потом я устрою тебе подробную экскурсию. А здесь не тюрьма, здесь, если можно так сказать, храм науки. Как это по-вашему? — он на секунду задумался и изрек по-русски: — «Лаборатория»! Хорошее слово, надо будет включить в олларский язык. Или, учитывая происхождение этих сопляков, можно сказать, — он быстро облизнул губы, — «раборатория». Видишь ли, Митика, человек устроен куда сложнее, чем ты, наверное, думаешь. В человеке есть бездна неведомой ему силы. Знаешь, чем отличается маг от обычного невежды? Думаешь, у мага больше силы? Глупости! Маг просто умеет ею распоряжаться. Это если простой маг. А маг великий, маг истинный умеет пользоваться и чужой силой. Например, тот камушек, с помощью которого ты уже второй день гуляешь по моему замку, вобрал в себя силу нескольких людей. Ну-ка, сейчас даже точнее скажу.

Одной рукой обнимая Митькины плечи, он запустил вторую ему за пазуху и извлек на свет изумруд. В пальцах князя тот ослепительно переливался, пульсировал, и почему-то напоминал сейчас мигалку на машине скорой помощи. Жаль, никакой помощи — ни скорой, ни медленной — нет и не предвидится. — Ого! — князь поцокал языком и прошелся взад-вперед. — Чудесный экземпляр! Заключает силу едва ли не сотни человек. Очень, очень полезный камушек. Ты мне его, конечно, подаришь? Видишь ли, я собираю… как это будет по-вашему? А! «Коллекцию»! Это ужасно интересно, я тебе после покажу, обзавидуешься.

Как он был отвратителен сейчас — гладкий, розовый, уверенно облокотившийся на прозрачную стенку, за которой хищное пламя лизало пятки совсем мелкого, лет, пожалуй, четырех, мальчишки. Даже страх отступил перед заполнившей Митьку гадливостью.

— Нет! — собрав все силы, мрачно выдохнул он. — Не подарю. Он не мой, мне одолжили!