— Ой, да ведь он меня уже выводит отсюда, сэр, — сказал кендер, лучась улыбкой.

— Это правда?

Стурм, чьи усы взъерошились от волнения, еле заметно наклонил голову, что за всю его жизнь было самым близким ко лжи действием. Он понадеялся, что Мера позволяла лгать ради благой цели в исключительных случаях.

— Тогда прошу прощения, что помешал вам, сэр, — сказал жрец, смягчаясь. — Пожалуй, не буду задерживать вас, мешая выполнению полезного дела. Двери в той стороне. — Он махнул рукой.

Стурм поклонился и потащил Тассельхофа прочь, заглушая вопли кендера суровым возгласом «Молчать!» и встряхиванием кендера за плечи, для большей выразительности.

Рейстлин наконец выдохнул.

— А нам куда? — спросил Карамон, вставая на цыпочки и глядя поверх толпы.

— Куда–нибудь поближе к арене.

— Тогда держись за мной, — посоветовал Карамон.

Используя локти, плечи и колени, он толкался и пихался, и в конце концов проложил себе и брату путь сквозь толпу. Люди тихо ругались, но, замечая размеры Карамона, держали все свои замечания при себе.

Места возле арены были забиты до отказа. На самом краю оставалось место для одного человека — и очень маленького человека.

— Следи за мной, — сказал Карамон, подмигнув брату.

Карамон плюхнулся на свободное место, толкнув при этом свою соседку — богатую, судя по роскошной, хорошо сшитой одежде, женщину средних лет, которая одарила его ледяным взглядом. Поджав губы, она демонстративно отодвинулась от него, насколько могла. Рейстлин не мог понять, что это дало, ведь для него все еще не оставалось места, но тут Карамон внезапно рыгнул и сразу же шумно пустил газы.

Те, кто занимал места по соседству, поморщились, с отвращением глядя на Карамона. Женщина, сидевшая возле него, прикрыла нос рукой и пронзила взглядом Карамона, который виновато ухмыльнулся.

— Это все гороховая похлебка на обед, — сказал он.

Женщина поднялась. Подобрав свои шелковые юбки, она наградила его испепеляющим взглядом и словами: — Свинья! Не понимаю, как они могут пускать сюда людей вроде тебя! Я буду жаловаться! — Она бросилась вверх по ступеням на поиски жрецов.

Карамон помахал рукой брату, призывая его занять освободившееся место рядом с ним.

— Я и не знал, что ты способен на такие изощренные хитрости, брат мой, — пробормотал Рейстлин, садясь возле него.

— Изощренные хитрости! Да, я такой! — рассмеялся Карамон.

Рейстлин всмотрелся в толпу и вскоре разглядел Стурма, который стоял в тени колонны возле прохода. Тассельхофа не было видно: вероятно, Стурм затолкал его подальше в тень.