- Когда же наша прекрасная смерть успела поговорить с тобой?

- Она пришла ко мне в видении.

- Когда?

- Когда мы втроем умирали. Она помогла мне накормиться, чтобы у меня хватило энергии вернуться и не позволить нам умереть.

- Зачем ей помогать Жан-Клоду?

Будь здесь Жан-Клод, я рассказала бы ему все, без утайки, но его здесь не было. Был Реквием, который, по обыкновению, вел себя странновато. И я не была уверена в том, что Белль обрадовалась бы тому, что ее мотивы обсуждаются на каждом углу.

- Как знать, зачем Белль что-то делает или не делает?

- Ты лжешь. Она назвала тебе причину.

Класс, он знает, что я соврала.

- Оборотни утверждают, что не могут больше почуять, когда я вру.

- Я не нюхаю и не слушаю твое тело, Анита. Я просто чувствую ложь. Почему ты не скажешь мне правды?

- Я скажу ее Жан-Клоду, и если он решит, что можно рассказать всем, так я и сделаю.

- Значит, ты будешь хранить от меня секреты.

- Знаешь, Реквием, у нас тут творится всякая чертовщина, а тебя больше волнуют собственные переживания, чем жизненно важные вопросы.

Он кивнул.

- Я чувствителен сегодня, и несдержан. Я уже чувствовал себя так раньше, в кабинете Жан-Клода.

- Тогда с нашими сознаниями играл Арлекин, - произнесла я.

- Но, моя вечерняя звезда, нет таких священных предметов, которые я мог бы носить, и мне нечем укрыться от того, что они могут со мной сделать.

- Сейчас они воздействуют на тебя?

- Нет, но они показали мне часть правды относительно моей сущности, и я, кажется, не могу забыть того, что узнал.