— ТЫ?!!!!! — обоюдный ор, привлекший внимание всех живых существ в ресторане.

— Что произошло? — к месту раздора уже бежал менеджер, нервно потирая свою лысину когда-то белым платочком.

— ОН!!!

— ОНА!!!

— Говорите отдельно пожа…

— Он толкнул меня в грязь…

— Она вылила на меня кофе…

— ЛИНА!!! — проорал на меня взбесившийся менеджер, но заткнулись обе противоборствующие стороны. — Ангелина, извинись перед гостем…

— Ни за что!!! — возмутилась я. — Он сам виноват!!..

— Ты извинишься, — с нажимом произнесло начальство.

— Нет!!! — не уступала я, повышая тон.

— Простите, мы сейчас все уладим, — сказал менеджер, утаскивая упирающуюся меня в подсобку. — Ты совсем рехнулась?

— Я не буду извиняться перед этим типом, — сказала я, потирая обожженную кипятком руку. — Даже не упрашивай.

— Не знаю, что тебе сказать, — Сказал он, скребя по лысине. — Или ты извиняешься, или ты уволена…

— Да пожалуйста!!! — я бросила на пол поднос. — Найду место получше!!!

* * *

Через пять минут я, одетая в еще влажную одежду, вышла из раздевалки, бросила на директорский стол униформу, получила документы и, пронеслась к выходу через весь зал. Только за моей спиной захлопнулась дверь, грянул гром, сверкнула молния и небеса низвергнулись по-осеннему холодным дождем, не оставив на мне ни единого сухого места. В маршрутку меня в таком виде не пустили, пришлось ждать автобуса, приехавшего через час. Селедкам в банке и то свободнее было. Проехав в этом аду до своей остановки, я вылезла и потопала по дороге к дому. Меня облаяли бродячие псы, одна шавка пыталась прогрызть мой берец, за что искомым и получила. Ни один фонарь не хотел освещать мне дорогу, и шла я, чуть ли не на ощупь. Когда я добрела до квартиры, то снова была по уши в грязи, безумно злая и уставшая.

Моя маленькая квартира встретила меня холодом, отопление еще не включили, и отсутствием чего-либо съедобного в холодильнике. Поскребев по сусекам я нашла заплесневелый сыр (бесплатный пенициллин) и засохший сухарь, когда-то, в давние времена, бывший вкусным батоном. Решив не издеваться над своим многострадальным организмом, я выбросила находки в мусорку и отправилась в ванну. Кран горячей воды издал последний вопль и, выдавив из себя два литра ржавой воды, умер. Поняв, что сегодняшний день должен наконец закончиться и не мучать меня далее, я отправилась на боковую.

* * *

Утро добрым не бывает, даже если оно начинается в час дня. Свербение в носу, больное горло и слезящиеся глаза, были не единственными симптомами наступившей на меня болезни (и похоже в не в меру поплясавшей на мне). Аптечка показала мне фигу, а организм требовал хотя бы аспирина. Через два часа у меня начинался цикл очень важных лекций, какого-то там известного молодого режиссера, пропуск этих лекций приравнивался к предательству отечества. Декан обещал не допустить прогульщиков к сессии.