— Да у нее жар, — у кого? У меня? Вот и заболела называется…

— Лектор идет, может посоветует, что с ней делать, — оставить меня в покое, например.

— Что случилось? — сквозь шум в ушах, до меня донесся подозрительно знакомый голос… правда моск не хотел определять, кому он принадлежит. Кто-то поднял меня на руки, аккуратненько так, приятно…

— Где у вас тут медпункт?

А правда, где он? Ни разу не побывала там за три года учебы. Честно — скрывалась от прививок, которые терпеть не могла… похоже зря…

Додумать я не успела, снова проваливаясь в черную дыру странных видений.

* * *

Руки, прижимающие мое хрупкое тело к груди, мужской… пропитанной моей кровью. Безрезультатные попытки согреть мое коченеющее тело… ничего у него не получалось. Эти руки, безумно знакомые, они совсем недавно сжимали кинжал… пытались убить меня. Но почему? Почему теперь он пытается спасти меня?.. И почему я не вижу его лица?..

* * *

Что-то влажное и холодное лежало на моем лбу, на языке оставался привкус горьких лекарств. Состояние было такое, как будто по мне грузовик проехался.

— Очнулась, наконец, — произнесла медсестра. — Вовремя, институт через полчаса закрывается. До дома дойдешь?

— Постараюсь, — я поднялась с кушетки, убирая со лба компресс. — А сколько времени?

— Половина восьмого, — сказала медсестра, подавая мои вещи.

— Понятно, — я оделась и посмотрела в окно, опять шел дождь. — Спасибо.

— На занятия пока не ходи, вылечись сначала, — посоветовала медсестра, я кивнула и вышла из медпункта.

Меня все еще слегка шатало, но идти я все же могла. Выйдя на улицу, под мелкий моросящий дождь, я поморщилась и пошла на остановку. Стоило отойти на пару десятков метров, как меня слегка повело, и я прижалась к стене, что бы не упасть. Как назло, вечером возле универа собиралась вся окрестная шпана, которая очень не любила тех, кто тут учился. И вот, три урода заметили меня, что им дома не сидится в такую погоду?

— Вот смотрите какая милашка, — прогундосил один из них, подходя ближе.

— Милашка, — усмехнулась я. — Так меня никто еще не обзывал.

— Да и язычок, что жало, — пробасил второй, лысый. Третий был явной шестеркой, стоял и мерзко подхихикивал над словами соратников.

— Что, девочка, актрисулькой стать решила? — посмеивался гундосый. — Мы можем тебе помочь в кино сняться…