Жокей, если Див правильно понимал, на местном жаргоне обозначало человека имеющего врожденные способности к магии, тренируемые посредством практики или попросту вора в информационном пространстве.

Колдун передал Хорьку мутную сферу, поблескивающую серой поверхностью.

— Побрякушки новенькие, а модель-то старенькая.

— Подержанная. СБ на столе. Остальное там же.

Остальное включало в себя металлические напальчники с когтями: серебряный, медный и железный для соответствия типов конфигураций.

Хорек с умилением прижал к сердцу хрустальный шар.

— Ничего. Я с такою работал, между прочим, когда ты под стол пешком хаживал. Дело говоришь какое-то?

— Мне нужно чтобы ты нашел одного человека…

— Матрица, — проговорил Хорек, будто воскрешая что-то давным-давно забытое и безвозвратно ушедшее из его жизни. — О ней ходят легенды. Одни говорят, что это выход в Астрал. Но мы, старые жокеи, верим в то, что Матрица произошла от примитивных электронных программ и военных экспериментов, связанных с попытками подключения различных управляемых устройств непосредственно к головному мозгу до того как все изменилось…

— Что значит: все изменилось?

— Все. С приходом Спасителя явился Армагеддон. Кое-кто уверен в том, что была война. Кто-то — что катаклизм. Другие говорят, что Матрица это согласованная галлюцинация, создаваемая и поддерживаемая день ото дня миллиардами операторов всех наций, логическое представление данных, содержащихся в памяти и на магнитных носителях всех опсисов всего разумного человечества. Потоки данных, протекающие в пространстве разума, мириады и созвездия информации…

Хорек наклонился, свесившись с софы, подобрал подставку под хрустальную сферу. Надел черную повязку и водрузил хрупкую тиару из тонкой ажурной стали. Прикрепив на висках троды, провел пальцами по деке «Сендая». Будто музыкант, небрежно прощупывающий возможности своего инструмента, закрыл глаза, удаляясь из комнаты на Мосту гранильщиков.

— Полетели?

— Летишь один ты, Хорек, — бросил колдун и вышел.

Пчак плясал в его правой руке, высекая из-под левой правильной формы продолговатые кусочки порея. Пряный запах шафрана и пар, клубящийся над раскаленной плитой, заполнили все помещение. Один из разносчиков суетливо стянул готовые блюда и вышмыгнул вон, в удушливое, забитое людьми пространство трактира.

В этом квартале можно было встретить все что угодно от Номмарской почтовой бумаги до иголки из Туманного Альбиона. Его не удивляло здесь присутствие пчака.

Конечно, он мог и не усложнять себе жизнь столь замысловатыми ритуалами, в которых он, тем не менее, находил удовольствие. Конечно, он мог поступить проще. Но это скорее бы огорчило его самого, нежили тех, с кем бы он поступил таким образом.