— Странно, что мне не было известно о его передвижениях. В настоящее время в городе всего два клерика. И этого предостаточно. Капитул не предупреждал нас о каких-либо изменениях в планах. Впрочем, он не жалует низшие эшелоны.

— Постойте, постойте. Вы хотите сказать, что он тоже клерик, — глаза видока округлились. — Я думал, что он один из ваших сержантов…

— Лично у меня нет никаких сержантов. И у другого тоже. Это знаки отличия. Пурпурное сердце. Видели когда-нибудь такое? — Колдун потряс лентой с камнем перед носом видока. — У меня не укладываются в голове эти события.

— Глупая смерть, — согласился видок. — Упасть головой о камень. Да. Нет в этом божьей искры. Вот если бы его как следует трахнул камень по голове, оставленный полежать мальчишкой игравшем на крыше. А там как раз справляли свои брачные игры коты…

За окном полыхнула молния. Раздался гром и видок как-то засомневался, стоит ли ему продолжать мысль.

— Нет. Не это не укладывается у меня в голове. — Див повертел у глаз извлеченную из вещей клерика продолговатую круглую коробочку.

— А что?

— Кажется, я ошибался.

— На счет чего?

— На счет герцога.

Шестеренки шкатулки вращались по всей поверхности.

— Что это?

— Криптекс. Для хранения конфиденциальных сведений. Пять дисков по двадцать шесть букв на каждом. Двенадцать миллионов вариантов. Внутри сосуд с уксусом. Если вы откроете его, не набрав соответствующей комбинации, папирус растворится под воздействием кислоты.

— Вы знаете комбинацию?

— Не похоже, что я экстрасенс. Правда, инспектор?

* * *

— Самих же рыцарей называли храмовниками, — с какой-то животной радостью повествовал губернатору униженный его присутствием немытый старикашка, то и дело, возводя к своду дрожащий палец. — Создание ордена было провозглашено в тысяча сто восемнадцатых — тысяча сто девятнадцатых годах девятью французскими рыцарями во главе с Хуго де Пейнсом… из Шампани. Девять лет эти девять рыцарей хранили молчание, о них не упоминает ни один хронист того времени. Но в тысяча сто двадцать седьмом они возвратились во Францию и заявили о себе. А в тысяча сто двадцать восьмом Церковный собор в Труа официально признал орден.

— Что такого загадочного в означенных цифрах?

— О, мне сие неизвестно, синьор.

— Тогда обойдемся без них.