Анарки спрятала за спину руки, отшагнула назад.

— Где ты была в тот момент, когда я совершила пряжок. Знаешь, — опасная замедленность речи, столь не характерная для Осы, внушала Анарки ужас. Он нарастал от того, что она тогда нащупала звездочку, — и этот бандаж, который она сняла с трупа чувствовался на ней липкой кожей, — когда убили этого человека стилетом в глаз, — как это называется?

Анарки помотала головой.

— Сальто! Хреновое, блин! сальто.

Анарки не припоминала еще, чтобы Оса материлась. А она материлась. И много. Когда увидела ее правую руку.

— Я хотела…

— Я тоже… хотела тебе… сказать, — проговорила Оса, приподнимаясь с нестиранного белья Норано. — Но все что могла, я уже сказала. И у меня еще этот клуб веселых алкоголиков… Поспала.

— Там была магия. Магия! Там возле рынка. Она нарастала, а потом… ветер. Ветер, и…

Оса смахнула со своего костюма пару капель. Они дрожали на полу коморки Марион. Дрожали в свете газовой грелки. А потом то, что было Осой или то, чем была Оса, сказала:

— Их было семеро… Плюс… еще… один.

— Ты не можешь усидеть на месте, — весело спросил бард, когда они минули уже мост гранильщиков и пересекли пару улиц восточного квартала.

— Нет.

— В последний раз мне говорил Арундель, что ты остановился во «Взгляде Морганы».

— Куда мы направляемся, Гольди?

— В театр. Я приобрел билеты. Между прочим, у нее замечательный псевдоним. До ул’Лара. Это тебе не Икоку Гобуро, каким она пользовалась в Номмаре. Превосходная оперная дива. Она просто умница. Ты знаешь, я сам не любитель такого рода творчества. Но ее стоит послушать.

Колдун молча шагал, бард вырвался вперед, прихватил яблоко у торговца.

— Зимний сорт, — взревел торговец над самым ухом колдуна. — Берите! Самые зеленые, сочные, сладкие и невероятно крупные. Из самой Андоги.

— Откуда, — скривившись, переспросил колдун.

— Ты ничего не понимаешь в красоте, Див. Даже яблок не замечаешь. Одни названия переспрашиваешь. Только представь, какие концерты может устроить темный эльф.

— Даже не знаю. И представлять не представляю.