Немного посмотрев на эту игру, Лей'Иллиолис двинулся дальше. Немолодая женщина, бросившаяся ему под ноги, заставила владыку остановиться. Стоя на коленях, крестьянка вцепилась в край одежды полководца, подняла залитое слезами лицо и, словно молясь далекому, суровому божеству, истово прошептала:

— Пощадите моих дочерей! Прикажите своим солдатам отпустить их!

Полководец брезгливо оттолкнул ее ногой. Она свалилась в пыль и скорчилась, завывая, как избитое животное. Лей'Иллиолис кивком подозвал ближайшего воина. Взмах меча — рыдания прекратились…

В следующем дворе маг и воин затеяли более изысканную забаву. Солдат держал меч у горла согбенной старухи, у его ног на земле, кашляя и задыхаясь, лежал старик. Волшебник же объяснял молодой черноволосой девушке:

— Сделай так, чтобы я остался доволен — и он не станет их убивать.

Голос мага — звонкий, выговаривающий галатские слова с еле заметным чарующим акцентом, был полон обманчивой холодной нежности. Дрожащая девушка пыталась броситься к родителям, но дорогу ей преграждала невидимая стена.

— Идем со мной, и он не убьет стариков. Слово первозданного, — смеялся маг.

Наконец девушка, покорно опустив голову, двинулась за чародеем в дом. Лей'Иллиолис, невольно заинтересовавшись, остановился за забором. Спустя некоторое время маг в расстегнутом камзоле вышел на крыльцо, держа за руку свою жертву — измученную, почерневшую, словно постаревшую на десять лет. Девушка, увидев, что ее родители все еще живы, слабо застонала.

— Первозданные всегда держат свое слово, — ласково произнес волшебник. — Он не убил их. Это сделаю я.

С его руки сорвалась волшба, и тела стариков превратились в ледяные глыбы. Девушка страшно закричала, подняв руки к лицу, в припадке безумия рвала на себе волосы.

— Она твоя, — кивнул маг, с помощью заклятия толкая несчастную прямо в объятия воина.

Повинуясь щелчку тонких пальцев, вспыхнул дом. Чародей отправился искать новое развлечение, а его товарищ, весело хохоча, терзал свою добычу.

Женщины. Человеческие самки. Пышногрудые и крутобедрые, такие непохожие на изящных эльфиек. Уступающие девам первозданных в красоте и изысканности. Быстро стареющие, проживающие мимолетную жизнь, полную боли, лишений и тяжелого труда. Не умеющие прятать свои чувства под маской безразличия и холодности. Искренние и в страхе, и в ненависти, и в любви. Безмерно преданные своим семьям, готовые на смерть ради своих детенышей. Глупые. Примитивные. Почти животные. Горячие. Бесконечно живые. И от этого всего еще более притягательные для мужчин народа илльф. Быть может, они и есть причина вечной ненависти эльфов к людям? И как сладко мстить человеческому племени, подчиняя и истязая пышущие жаром женские тела…