Ничто не выдало Золотинку, она сгребла на колене темную ткань мешковатого платья, которое сшили для нее пигалики, и продолжала слушать, слегка выпрямившись.

— Ваш названный отец Поплева, вероятно, погиб. Во всяком случае, ни о том, ни о другом нет никаких известий, они не объявились. Конюший Чеглок, главный военачальник Словании, с поля битвы бежал и теперь в Толпене. Впрочем, он ненамного опередил оборотня. Очень может быть, что в этот самый час, когда мы здесь с вами мирно беседуем, Толпень уже покорился Рукосилу. Со всеми вытекающими отсюда последствиями… Хотите знать подробности сражения?

— Нет.

По сути дела, Золотинка была глубоко больна, покалеченная Рукосиловым колдовством, окаменела и застыла душой. Обличитель Хрун не понимал этого, как не понимала этого до конца и сама Золотинка. Где набраться столько чуткости, чтобы постичь ее недостаток?

— Ваш двойник, ложная Золотинка, которая, как вы нам теперь разъяснили, есть Зимка, Чепчугова дочь Лекарева Колобжегская, нашлась в обозе Рукосила. Там ее обнаружили, — сказал Хрун, полагая, что этот предмет покажется обвиняемой позанимательней, чем подробности сражения под Медней.

— Рукосил рассчитывает еще раз ее использовать?

— Обращаются с Лжезолотинкой как с великой государыней. Не будет ничего невероятного, если она снова окажется при деле.

— А! — равнодушно протянула Золотинка. И поскольку Хрун не торопил ее, задумалась. — Выходит, — сказала она по размышлении, — что у вас есть во мне надобность. Пигаликам выгодно держать меня про запас, чтобы противопоставить Зимке.

— Я не стал бы заглядывать так далеко, — пожал плечами Хрун.

Но Золотинка ошибалась, предполагая, что такого рода полуответом обличитель признаёт возможность известного торга с правосудием.

— А если я смогу запустить для вас искрень? Вернее, вы понимаете, зарядить один из ваших волшебных камней на искрень? — спросила она с любопытством.

— Совершенно верно, — кивнул Хрун. — Совет восьми обсуждал этот вопрос. Вас правильно известили. Но наши волшебники утверждают, что второй раз у вас ничего не выйдет. То, что получилось с Сороконом, есть невероятное стечение обстоятельств.

— Словом, — невесело хмыкнула Золотинка, — если я смогу запустить для вас искрень, то меня помилуют. А если нет — казнят.

— Ни на чем не основанное, произвольное предположение.

— И все же?

— Нечто подобное и предлагает Тлокочан, как вы, вероятно, извещены. Но чего вы не знаете, и вряд ли Тлокочан это скажет — он не может убедить Совет.

Встречный взгляд обличителя, вполне безмятежный, выражал, казалось, нечто насмешливое, хотя выражение длинного надменного лица Хруна не изменилось ни в одной черточке. Золотинка отвела глаза и понурилась, сминая складка скучного смурого платья.