* * *

Янус вернулся с наступлением сумерек. Джилли молча открыл перед ним дверь, все еще слыша тихий внутренний голос, предупреждавший, что Ани становится могущественнее с каждым днем.

— А где Маледикт?

— В своих комнатах.

На лестнице Янус заколебался.

— Рассержен?

— Одержим, — сказал Джилли.

Уродливое слово повисло в воздухе между ними.

— К крысам твою ерунду. — Янус повернулся. — Маледикт никому не подвластен; больше нет богини любви и мести.

— Маледикт дал Ей клятву. Он связан с Ней так же прочно, как с тобой.

Янус вспыхнул, гнев обозначился румянцем на щеках — и отступил.

— Ты так мало знаешь о нем. У Маледикта странное, нездоровое чувство юмора, порой порождающее изощренные шарады.

— Я знаю его достаточно, чтобы утверждать, что чувства юмора, как и умения заглядывать в будущее, ему как раз не хватает, — заметил Джилли.

— Заглядывать в будущее? — переспросил Янус; светлые, пронзительные глаза вспыхнули бледным светом, и наконец вызвали у Джилли ассоциации со сверкнувшей в отдалении молнией.

— Он во что бы то ни стало намерен видеть тебя графом, пусть даже ценой собственной жизни, а ты тем временем бездельничаешь и позволяешь ему рисковать…

Джилли не столько увидел движение Януса, сколько почувствовал, как завихрился воздух. Через мгновение Джилли врезался спиной в тисненые обои с такой силой, что в глазах у него заплясали разноцветные пятнышки. От удара зазвенело в голове и в ушах. Он дергался, подобно наколотому на булавку насекомому, пока обтянутые перчаткой пальцы не сдавили ему горло. Янус сжал шею Джилли с обеих сторон, с вежливым интересом нащупывая биение сердца. Лицо его было безмятежно, зато в глазах бушевало безумие.

— Я мог бы выдавить из тебя жизнь — и Маледикт простил бы меня. Он простит мне все, что угодно. Подумай об этом, прежде чем впредь говорить со мной подобным образом. Ты ничего обо мне не знаешь, если думаешь, что я подвергну Маледикта опасности. Ты что, не слушаешь? Разве я тебе не говорил этого раз за разом? Он мой. — Янус выпустил Джилли, призраком проскользнул мимо него вверх по лестнице.

Оставшись в одиночестве в пустой прихожей, Джилли задрожал. И снова в его сознание прокралась «Вирга», и послышалась сладкоголосая песнь моря и паруса.

* * *

Маледикт слышал, как открылась и закрылась входная дверь без объявления визитера, и понял, не выглядывая в окно, что приехал Янус. Только он позволял себе так своевольничать в доме Маледикта. Онемевший от ярости, он ждал, пока Янус явится к нему. На плечи Маледикту легли ладони — Янус развернул его и привлек к себе.