Лав ответил:

— Позвольте мне преподнести вам это в качестве свадебного подарка. Единственное, что от вас требуется — держать Януса подальше от Маледикта. Несмотря на свое вызывающее поведение, мальчишка, как мне кажется, — не более чем обычный подросток. Сам по себе он вряд ли представляет угрозу.

25

25

Поздно ночью в особняке на Дав-стрит наконец всё затихло: прислуга разошлась по своим комнатам, кухарка легла спать, а каморка дворецкого и вовсе пустовала. Маледикт один не спал, сидя в кровати. Внизу в прихожей огромные часы пробили четверть часа, и Маледикт отложил книгу. С каждой звенящей нотой обещанное Янусом возвращение казалось все менее вероятным. С каждым ударом накатывал новый страх.

Вдруг Ласт опоил Януса и отправил за границу, в заточение, пока Амаранта не докажет свою плодовитость? Или же граф вовсе решил поставить свое будущее на нее — и утопил Януса, как ненужного котенка. Старые раны на боку и лице Маледикта обжигали напоминанием, что Ласт уже победил Миранду прежде, отобрав у нее Януса.

«Прежде, чем появилась Я», — шепот запульсировал в жилах Маледикта, обращая страх в бешенство, но не принося успокоения. У Януса не было подобной защиты. Крылья Ани укрывали лишь Маледикта. Он поднял меч и затанцевал с ним по комнате, колол и рубил направо и налево, словно опасения можно было разогнать сталью. Если бы Джилли спал сейчас в своей комнате, Маледикт прокрался бы к нему и нашел утешение в созерцании безмятежных черт. Можно было бы разбудить его, чтобы услышать его ворчание, и страхи отступили бы при звуке родного голоса. Но Джилли не было — он отправился в бордель к продажной девке.

Вдруг Маледикт завертелся на месте и широким взмахом меча выместил свой гнев на тяжелой двери красного дерева. Древесина разошлась, подобно разрываемой плоти; Маледикт вздохнул.

Он отбросил меч, немного устыдившись своих приступов гнева, страхов и сомнений. Янус обязательно придет.

Он ощутил движение воздуха за спиной; в комнату хлынул густой темный запах ночного тумана. Маледикт обернулся и увидел, что окно распахнулось, и в нем появился человек. Юноша прыгнул за мечом — и не дотянулся: убийца нырнул в комнату, и они оба покатились по полу. Маледикт упал на колени под тяжестью звероподобного тела и с воплем развернулся, стараясь вцепиться ногтями в лицо обидчику.

Гаррота, сохранившая тепло пальцев убийцы, застала Маледикта врасплох. Он почувствовал, как ее накинули ему через голову, и, позабыв о мече, постарался удержать затягивающуюся петлю. Руки стали действовать иначе; паника уступила место работе мысли. Вместо того чтобы цепляться за убийцу, Маледикт схватился за проволоку и умудрился просунуть ладонь в промежуток между петлей и шеей.