- А вот теперь, когда ты скован противодействием и не можешь отвлечься даже и на миг - только теперь… никому до сих пор ещё не удавалось сделать зомби из сильнейшего мага, - улыбка на страшном, обгорелом лице чернокнижника с единственным уцелевшим глазом оказалась совсем рядом.

И только тогда Кизим закричал. Скованный телом и духом, он не мог поделать ровным счётом ничего. Как будто неодарённый, попавшийся как муха в клей. Страшно, отчаянно он кричал - когда ритуальный бронзовый нож принялся аккуратно потрошить его. Словно умелая хозяйка рыбу или курицу… Сердце и лёгкие отдельно, к закатной тьме. Потрошки отдельно да во все стороны и с этими вот привычными заклятьями - а мозг надо добыть аккуратно, убавляя натиск водяной стихии с бешено мелькающими в ней прожилками чёрного. Чтобы угасающая сущность огненного мага не лопнула как мыльный пузырь.

Вот так, вот так… всё, солнышко, теперь можешь и всходить!

- Пошёл вон, - чётко, членораздельно и нарочито громко произнесла Чайка ровным голосом.

И скромно мерцающее кольцо, что она швырнула в лицо волшебника, оказалось тотчас поймано бестрепетной рукой Валлентайна.

Трое суток прошло с того утра, когда солнце, казалось, подымется не в той стороне, где ему здешними богами и здравым смыслом положено. Отчего-то едва занявшаяся заря потускнела, когда на полдень от Ферри-Бэя в полнеба поднялась другая заря. Яркая и беспощадная, она мерцала нехорошими вспышками, словно муках рождающийся новый свет никак не мог накнец появиться в этот мир.

В городских домах звенели стёкла и ходила ходуном мебель. На верфи сам собой вырвался из подпорок и сошёл на воду законченный корпус купеческой шхуны, и теперь мастера да распорядители глазели озадаченно на болтающееся в бухте недоразумение - и замысловато костерили на чём свет стоит беззаботно глазеющих безответно скелетов. Хотя, при чём тут те, даже сами корабелы сказать не смогли бы.

Да просто, душу отвести после предутренних страхов…

В замке тогда тоже почти никто не спал. Пусть отголоски дальней битвы магов - а что то была именно она, никто уже не сомневался - не потревожили даже чуткие к таким делам занавеси и хрустальные люстры, а всё же, хозяева и слуги шустро заполнили собою балконы и галереи на полуденной стороне.

Поёживаясь от холодка, поминутно приценяясь недоверчивыми взглядами к замершей словно в сомнении розовой полоске на восходе, они постоянно испрашивали который час и зачем-то во все глаза смотрели туда.

Смотрели и безотчётно принюхивались в ту сторону, откуда даже не владеющих Силой обжигало порывами душного, вовсе не воздушной природы ветерка.